Владимир Лукин Задача планирования и конструирования внешней политики России, ее места и роли в мире может быть решена только после обретения четкого понимания тех внешних условий, в которых будет развиваться наша страна в ближайшие десятилетия. Иначе говоря, нужно определить, в каком мире мы сейчас живем.
Сегодня мы имеет дело с миром глобальной экономики, события в которой влияют друг на друга с калейдоскопической быстротой. Это объективно принуждает структуры, ответственные за выработку и принятие решений на государственном и международном уровнях, находиться в повышенном тонусе и постоянно наращивать усилия в области опережающего анализа, прогнозирования и выработки решений, критически важных для сохранения устойчивости национальной экономики государства.
На государственном уровне глобализация означает в первую очередь слияние внешней и внутренней политики и экономики. Предельно коротко это означает, что в нынешних условиях любая страна, претендующая на сколь-либо заметную роль в мировых делах, уже не может себе позволить одну политику внутри своих границ и принципиально другую за их пределами.
Другими словами, полуфеодальные во многих своих проявлениях отношения, до сих пор сохраняющиеся в целом ряде сфер российской экономики и политики, категорически несовместимы с постиндустриальной архитектурой внешней среды. Подобное "раздвоение" политического сознания российского истеблишмента в случае его упрямого и бездумного воспроизводства поставит крест на перспективах страны как сильного и самостоятельного игрока на международной арене. Эффективная государственность и авторитарный феодализм в XXI веке абсолютно несовместимы.
Наступившая эпоха вновь радикально меняет роль как государства, так и международных отношений. Меняются взгляды на способы самореализации государства. Все большее число ведущих стран мира приходят к пониманию, что доминирующий в международных отношениях вестфальский принцип национального суверенитета становится все менее пригодным. Причем европейцы считают, что наступила пора более решительных шагов к созданию всеобъемлющего правового миропорядка, при котором можно будет учитывать как собственные интересы, так и интересы других серьезных мировых игроков. Другие же - в первую очередь США - претендуют на полную отмену принципа национального суверенитета в тех случаях, когда "соблюдение формальностей" якобы неминуемо угрожает их национальным интересам.
Россия, как представляется, весьма заинтересована в том, чтобы, перефразируя Генри Киссинджера, превратить поддержание международной системы в сознательный проект. Искать новый баланс сил в мире методом тыка крайне опасно и опрометчиво. Базовая задача России - постепенно преодолеть отставание и вписаться в интенсивно формирующуюся новую глобальную среду. Необходимо адаптироваться в ряду ведущих государств мира.
По своим историко-культурным характеристикам Россия преимущественно европейская страна, а в геополитическом - евразийская. В настоящее время, несмотря на сохраняющееся в Европе двойственное отношение к расширению партнерских связей с Москвой, серьезные политические деятели все больше осознают, что для сохранения за собой лидирующих позиций на международной арене в наступившем столетии Старому Свету понадобится концентрация всех экономических, технологических, геополитических и культурных ресурсов. В Европе крепнет понимание того, что сколько-нибудь внятная европейская политика невозможна без учета фактора России.
Одновременно с этим специфика, своего рода "химия", взаимоотношений России с США уникальна в силу многих исторических, стратегических и психологических обстоятельств. Ярким подтверждением этих особенностей стала и реакция президента России Владимира Путина на события 11 сентября 2001 года.
Таким образом, Россия рубежа веков возвращается в Европу с багажом совершенно особых отношений с Соединенными Штатами. Это дает России исторический шанс занять нишу "межатлантического интегратора" - страны, которая находится в политическом пространстве между двумя атлантическими полюсами, возлагает на себя миссию по устранению политических брешей, стремится быть катализатором и инициатором трехсторонних совместных политических действий.
Исключительно важно при этом, чтобы у наших западных партнеров не создалось впечатления, будто Москва стремится в чисто советском стиле использовать противоречия между двумя атлантическими полюсами. Мы должны отдавать себе отчет, что любое драматическое обострение отношений между Европой и США пагубнейшим образом отразится на стабильности и предсказуемости международных отношений, ухудшит глобальную экономическую конъюнктуру, обострит обстановку во всех регионах мира, в том числе по периметру российских границ.
Россия должна вписаться в евроатлантическое пространство, стать внутренним фактором среды, занимающей наиболее благоприятное положение в международном сообществе. Стратегия на этом направлении в ближайшие десятилетия - посредничество для сглаживания противоречий. С одной стороны, следует избегать откровенного доминирования какой-то части этого пространства над всеми остальными, а с другой - не допускать слишком острых конфликтных ситуаций между участниками евроатлантического цивилизационного поля. Кстати, на решающем этапе иракского кризиса Москва, на мой взгляд, недостаточно энергично стремилась занять нишу инициативного посредника между Европой и США.
Акцент на евроатлантическом направлении вовсе не отменяет многовекторности в российской внешней политике. Напротив, у России есть интересы как на Востоке, так и на Юге и в различных заморских регионах. Также важна и интеграционная роль Москвы на постсоветском пространстве. Результативность усилий здесь будет только приращивать наши потенциальные возможности во взаимодействии с другими "полюсами" мира.
Другая важнейшая задача России в международных делах - остановить нарастание и размножение катастрофического терроризма. Усилия мирового сообщества в борьбе с терроризмом невозможны без укрепления международных институтов, и в первую очередь ООН. Одним из возможных путей решения проблемы эффективности этого ключевого института системы управления международными отношениями могло бы стать создание под эгидой Совета Безопасности международных штабных и разведывательных структур для координации усилий в антитеррористической борьбе.
Указанная задача перекликается с еще одной значительной проблемой современности. При нынешней американской администрации видны попытки приватизировать новые мировые тенденции. В самих США исторически борются между собой две тенденции: морально-этического и силового лидерства. Президент Дж. Буш-младший явно тяготеет к последней трактовке, чем лишь подталкивает свою страну к политическому одиночеству, неизбежно - как свидетельствует исторический опыт - настигающему всякую мощную империю.
По мнению ряда серьезных американских аналитиков, Россия способна предложить США больше, чем кто бы то ни было, в решении важнейших проблем американской внешней политики. В интересах России активизировать работу по разъяснению американцам долгосрочных издержек политики военной силы и унилатералистских настроений, доминирующих в нынешней администрации Белого дома.
Потенциал и политическая воля США предоставляют международному сообществу ключевой элемент в инструментарии реализации совместных решений по многим важнейшим проблемам. Выступив в числе главных организаторов многосторонних усилий в противодействии вызовам международной стабильности, США не только существенно повысят эффективность своих собственных действий в различных сферах, но и укрепят статус великих демократических ценностей (вместо того чтобы самим ставить их под сомнение).
В этой сфере Москва вправе ожидать поддержки западноевропейцев, всерьез озабоченных и даже раздраженных усилением имперских мотивов во внешней политике Соединенных Штатов. Последние события (Ирак, Ближний Восток) показывают: к дуэту ЕС-Россия США склонны прислушиваться, тогда как соло ЕС без России (как, впрочем, и наоборот) для них неизмеримо менее значимо.
Своими усилиями на поприще аккумуляции потенциалов ведущих стран мира для решения задач безопасности и устойчивого развития Россия могла бы оказать влияние на один существенный аспект и в обратном - европейском - направлении. Речь идет о пресловутом европейском пацифизме. Объективные сложности в деле становления оборонной идентичности союза государств, все еще разделенных национальными ареалами, тоже понятны. Однако в случае с новыми вызовами глобальной безопасности этико-гуманитарные филиппики в адрес тех, кто только и будет - случись что - способен защитить жизненные устои высокопарных "гуманистов", по меньшей мере опрометчивы. Европейцам нужно или выдвигать конкретные инициативы по оптимизации совместной контртеррористической борьбы, или самим показать пример эффективной стратегии в противодействии экстремизму.
Таким образом, оставаясь в евроатлантической среде обитания и при этом играя роль политико-дипломатического интегратора двух атлантических полюсов, Россия, по моему убеждению, добьется главного - относительно спокойного устойчивого развития на протяжении двух-трех предстоящих десятилетий. Причем эта цель может быть достигнута не посредством отказа от участия в международных делах, а, напротив, путем активизации внешней политики на действительно стержневом направлении. Тем самым Россия использует уникальный шанс стать фактором, приводящим к равновесию интересов и позиций внутри родственного ей (и в этом смысле "однополюсного") атлантического пространства, единого в своем многообразии.
И не следует поддаваться на сомнительные призывы в том духе, что для "такой великой державы, как Россия", неприемлемо быть "второй в Риме". В условиях глобализации поддаться соблазну "первенства на деревне" значит в долгосрочном плане утратить всякие перспективы на лидерство где бы то ни было вообще. А для сиюминутного поднятия "державного духа" можно вспомнить краеугольный постулат борьбы дзюдо: "сначала поддаться, чтобы потом победить".
"Победа" в данном случае означает решение фундаментальных задач социально-экономического и политико-психологического возрождения страны, реализацию подлинных национальных интересов, утверждение и стабилизацию международных позиций России. Этот путь долог, но его цивилизационный маршрут нужно выбрать уже сегодня.
Дарья Гармоненко 
