По ту сторону цвета

На выставке фотографии художника можно сравнить с его живописными работами. Фото предоставлено пресс-службой МАММ

Внучка художника, сотрудник Эрмитажа Татьяна Кустодиева почти 10 лет назад, в 2009-м, подарила Астраханской государственной картинной галерее семейный альбом – фотографии, сделанные самим Кустодиевым или его друзьями, но с Кустодиевым «в главной роли». Нынешняя выставка, впрочем, называется «Борис Кустодиев. Живопись, фотография», что совсем не соответствует пропорции показанного, но вполне соответствует концепции: мало кто знал, что он «серьезно увлекался фотографией» – такой заход делают в музее к показу.

Выдающимися эти снимки не назовешь, но выставка любопытна другим. Сделав круг по выставочному залу, по периметру которого развешаны фотографии, а в центре, на выгородках, несколько картин, включая приехавшую из Русского музея «Купчиху с зеркалом», – останавливаешься на том, что это его увлечение светописью подтверждает то, что Кустодиев делал красками на холсте. Светописью, правда, эти порой довольно темные черно-белые снимки назвать часто можно с натяжкой (что еще усугубляется нещадно бликующими стеклами). Но в музее и пишут, что они сохранились в очень плохом состоянии, и «новые цифровые технологии позволили буквально «проявить» угасшие изображения».

Прежде всего это документ. Во-первых, в буквальном смысле: кустодиевская конкурсная выпускная в Академии художеств картина «Базар в деревне» не сохранилась (но эскизы того времени известны), а здесь монументальное, еще неоконченное полотно как-никак можно разглядеть, хотя и на монохромном отпечатке. Называется он «Юлик у моей конкурсной картинки», 1903 год. Юлик – жена Юлия, главное помимо этюдов для «Базара в деревне» «приобретение», сделанное в селе Семеновское Костромской губернии – там они познакомились. И вот пошла, будто старый проектор со щелчками переключает слайды, жизнь: Юлия у конкурсной работы, беременная в усадьбе Павловское, и вот они наконец-то втроем.

Жизнь идет – это и есть единственный мотив кустодиевских фотоэкзерсисов. Он из тех людей, кто наверняка полюбил бы Instagram: вот жена накрывает на стол, вот он сидит на запряженной лошадьми телеге – ехать в Петербург, вот фотографирует с телеги, так что кадр начинается лошадиным крупом. Вот какая-то заснеженная усадьба, вот базарная кутерьма, хохочущая крестьянка с «поляной» чугунков (портрет, сделанный в процессе подготовки к той самой дипломной картине), любовно зафиксированные стадии строительства дома-мастерской – «Терема». Вот Петербург и Венеция, похожие в черно-белой гамме и висящие бок о бок. А вот другое – жизнь идет: от молодого щеголеватого художника с перстнем и в шляпе – к человеку, прикованному болезнью к инвалидному креслу, работающему за навесным мольбертом, который специально спроектировали друзья. 

Кустодиев – не экспериментатор, фотографии сделаны без изысков, но в них есть жажда жизни, ее приятие и простое желание отпечатать в памяти хорошие моменты. Как, собственно, и в живописи, здесь с Масленицами, балаганами, купеческими радостями, с «Мостом», под которым плывут в лодке двое. Но, похоже, лодку закачает, когда неподалеку в воду спустится истинно кустодиевская красавица. Открыточность мотивов  – и на снимках, и на холстах, как кажется, неспешный ритм жизни (и спокойный, опять-таки неспешный, темп речи в приведенных кустодиевских цитатах). Картины набрались цвета, стали «лубочнее», грубее, слащавее, но остались с тем же широко открытым жизни взглядом. Потому и можно считать фотографии документом, если угодно, психологическим штрихом к портрету художника.