Фотографов объединили по принципу "Близкое – далекое"

Селфи давно стало главным развлечением посетителей музеев.  Жерар Юфера. Лувр, Париж, март 2017.  Фото © Gerard Uferas

Стиль у всех разный, и эти проекты не о моде. О людях. В первую очередь у Юрия Роста (куратор – Елена Мисаланди). Десять лет назад его 70-летие тоже отмечали в Манеже – сегодняшняя выставка «Люди» во многом пересекается с тогдашним «Групповым портретом». Обе они опираются на любимую многими книгу «Групповой портрет на фоне века», вышедшую в 2007-м. Но пересечение не  важно. Он показывает людей – это Картье-Брессон, Сергей Юрский, Андрей Сахаров и Елена Боннэр (недавно вышла книга «Сахаров. «Кефир надо греть». История любви, рассказанная Еленой Боннэр Юрию Росту»), Илья Кабаков, Юрий Норштейн, Резо Габриадзе, а еще – «Браты» из села Бровахи, десять человек, ушедших на войну и вернувшихся с войны, а еще – землетрясение в Спитаке... И обо всех Рост рассказывает – рисует словами, описывает фотографиями, тексты и снимки неотделимы друг от друга. Он помнит сам и предлагает нам запомнить всех – известных и неизвестных, потому что его взгляд гуманистичен. Потому многие сегодня идут в Манеж ради Роста. 

Люди смотрят на произведения искусства, те – на людей, а Жерар Юфера наблюдает это взаимодействие, подхватывая рифмы, как, например, между «Шагающим человеком» Джакометти и входящим в зал посетителем, обращенным здесь просто в темный силуэт. Юфера, известный в России съемками Большого театра, занимается и fashion-фотографией, но нынешний «Один день в музее» (куратор – Анна Зайцева) – о том, чего нужно дождаться и поймать. Преимущественно черно-белые карточки «уравнивают» географию и время в том смысле, что, хотя и снято это в последние годы, могло бы (за исключением нескольких «маркированных» стилем одежды снимков) быть увидено когда угодно. Нью-Йорк, Париж, Берлин, Москва – в Пушкинском и в Третьяковке фотограф, видимо, побывал прямо перед монтажом выставки: снимки 2019 года. Музей как модное место, где с картинами Арчимбольдо отчасти рифмуются причудливостью хипповские леопардовые брюки посетительницы. Музей как место для пресловутого селфи, когда зрители пытаются «встать в положение» произведений искусства. Музей как чувственный импульс, где старинному живописному поцелую вторят зрители (правда, глядя на этот ставший заглавным для выставки снимок, не столько вспоминаешь поцелуи из истории фотографии, сколько дивишься пространственному фокусу: головы две, ноги – только его). Музей как место для иронии наблюдательного фотографа: на «Ночи любопытства» в Орсэ едва ли не самой «бодрой» оказывается мраморная статуя, перед которой в толпе дремлет бородач. Наконец, музей как место для диалога тет-а-тет, у Юфера – буквально нос к носу, для диалога, которому ничто не должно мешать («Или все-таки должно, – думаешь после случая с Куинджи. – Интересно, а как в Орсэ с системой охраны экспонатов?»). Порой Юфера увлекается рифмованием (полоски на произведении искусства – полоски на футболке и т.д.), и хотя в этом много обаяния, но выставка, пожалуй, могла быть короче, «концентрированнее».

За «Затмение времени» Борис Регистер в 2016-м получил премию Альфреда Фрида. Родившись в Ташкенте, в 1991-м он перебрался в Калининградскую область, самый ранний снимок – «Икар. Гвардейск» с бегущими вдоль речки мальчишками, один из которых с крыльями и пытается «взлететь», – как раз того года. Большинство фотографий на теперешней совсем камерной выставке (куратор – Нина Левитина) относятся к 2010-м, однако на монохромных снимках, вернее, в самих «декорациях» места и времени – с руинами основанного в XIV веке замка Инстербург (территория нынешнего Черняховска), с памятником футболисту, примером советской парковой скульптуры, и спинами юных футболистов, мальчонкой, с марширующим вдоль стены с граффити советским и современным, с плотной тетенькой в купальнике и соломенной шляпе, ловящей, кажется, весьма скудные солнечные лучи, – так вот на снимках время, похоже, затормозило. Это сейчас или десять, двадцать, тридцать лет назад? Напластования эпох «смялись» в меланхоличную картину «так и живем», где возле того самого замка Инстербург некто везет на стареньком велосипеде старенькие настенные часы, вечно показывающие 9.24, – на фотографии «Затмение времени».