Калязинские фрески – в постоянной экспозиции Музея архитектуры

Фрески Калязинского монастыря словно выпали из истории искусства и возвращаются в нее.  Фото агентства «Москва»

Троицкий Макарьев монастырь был основан в 1434 году и со временем попал в число самых почитаемых и богатых в России. Троицкий собор возвели в 1520-х, но его фрески сильно пострадали в Смутное время – в 1610 году. В 1654-м собор расписали вновь – для этого прислали царских изографов. Когда строили Угличскую ГЭС и водохранилище, в 1940-м Троицкий Макарьев монастырь – как и стоявший напротив Углича Паисиев Покровский монастырь – разрушили и затопили. Большая часть фрагментов росписей, которые специалисты успели демонтировать зимой 1939–1940-го, была передана в Музей архитектуры. Это 117 из 126. Прежде разные музеи фрагментарно экспонировали росписи, но «Калязин. Фрески затопленного монастыря» с 45 фрагментами фресок, вошедший в постоянную экспозиции Музея архитектуры, – самый полный их показ.

«Эта живопись словно выпала из истории искусства, хотя еще в начале XX века многие исследователи были восхищены качеством этих фресок, в частности, в переписке их упоминал Игорь Грабарь», – говорят кураторы, хранитель калязинских фресок Зоя Золотницкая и ученый секретарь музея Юлия Ратомская. Росписи долго были просто-напросто недоступны.

В это пространство памяти о разрушенном ансамбле зритель попадает через длинный темный коридор, на потолок которого проецируют рябь воды. Вдоль одной из стен стоят леса, в них «упакованы» экраны с мультимедийной частью – основанный на архивных фотографиях рассказ о монастыре и об экспедиции Академии архитектуры в составе 21 человека. За короткое выделенное им время в декабре 1939 – феврале 1940-го (в конце зимы собор был взорван), при температуре, опускавшейся до – 32 ˚С, они должны были демонтировать и изучить фрески. Из росписей, занимавших больше 1000 кв. м, в этих условиях удалось демонтировать 150 кв. м. Уже летом 1940-го их нужно было сдавать комиссии, и, чтобы она их приняла, кое-что пришлось тонировать – это плюс к записям, уже существовавшим поверх некоторых первоначальных росписей. Реставрация, рассказу о методах которой посвящена отдельная презентация, проходила в несколько этапов – в конце 1960-х – начале 1970-х, в конце 1980-х – и длится до сих пор. Что-то отреставрировано буквально только что.

Помимо Музея архитектуры фрагменты фресок хранятся в Калязинском краеведческом музее (основанном в 1920-м, в год закрытия Макарьева монастыря: первым адресом музея был как раз этот монастырь), в Музее Рублева, Третьяковке и Русском музее, Историческом музее и в Строгановке (с 1988-го и до сих пор там реставрируют калязинские фрески по методике, которую разработал Владимир Бурый, часть росписей в нынешней экспозиции – как раз из музея Строгановки).

Троицкий собор расписывали несколько царских мастеров, их имена известны. Они же работали в Московском Кремле, и кураторы выставки говорят, что сейчас, когда удалены записи калязинских фресок и когда идет реставрация кремлевского Успенского собора, появилась возможность эту живопись сравнивать. В Музее архитектуры на стенах на расстоянии буквально вытянутой руки закреплены фрагменты росписей, маленькие и большие, от первых дней творения до Апокалипсиса. В мультимедийной части есть фотография 1940 года с Троицким собором после взрыва: вместо центрального барабана и купола зияет дыра, а на стенах видны остатки фресок, как раз из цикла творения и из Апокалипсиса. Судить об архитектурном облике собора и монастыря здесь можно по фотографиям, чертежам и макету Троицкого собора и монастырской трапезной (но во время экспедиции 1939–1940-го успели демонтировать некоторые архитектурные элементы – например, портал Троицкого собора был вмонтирован в стену Донского монастыря, где находилась постоянная экспозиция Музея архитектуры). Одним из авторов этого макета был знаменитый архитектор-конструктивист Иван Леонидов.

Монархи монастырь почитали и приезжали туда – в частности, там бывал первый из рода Романовых, царь Алексей Михайлович, и пожаловал деньги – предположительно он представлен среди молящихся праведников на фрагменте из цикла с Апокалипсисом. В музее показывают фреску с Вавилонской башней, «Изгнание из рая», фрески из богородичного и христологического циклов – видно, что стилистически они различаются. Но одна из самых поразительных в смысле манеры исполнения сцен – «Конь бледный и конь вороной». Этот белый конь с белым всадником Апокалипсиса – абсолютная экспрессия, какой ее мог бы видеть XX век. Тут вдруг вспоминается прошедшая в прошлом году в Третьяковке выставка Бориса Голополосова (см. «НГ» от 27.03.19): название – «Головой о стену» – ей дали по картине «Человек стукается о стену (Психологический сюжет)» 1938 года. У этого отчаявшегося существа какая-то паучья фигура с длинными тонкими конечностями. Смысл образов, конечно, совсем разный, но формы чем-то созвучны.

Экспонировать калязинские фрески решили еще в 1940-м, до распределения их по разным музеям: в витрине лежит протокол заседания от 23 августа, где председательствовал Каро Алабян. Как рассказывала в одном из выпусков «Блога директора» на YouTube-канале Музея архитектуры Елизавета Лихачева, в нынешней экспозиции предполагают проводить ротации, чтобы показать как можно больше фресок. Кроме того, к середине следующего года надеются издать монографию о затопленном монастыре и его росписях. В нее войдут те, что попали в другие музеи, а еще – сделанные во время экспедиции 1939–1940-го фотографии (в том числе с фресками, которые демонтировать не успели). То, что в книгу не войдет, обещают сделать доступным в оцифрованном виде. Может быть, тогда появится и схема росписей. Это, пожалуй, единственное, чего сейчас не хватает на выставке – так хотя бы в некоторых случаях можно было бы соотнести фрагменты фресок с целыми композициями.