Спящая красавица пробудилась к Великой французской революции

Первоначально трехактная с прологом и апофеозом «Спящая красавица» стала двухактной. Фото Рамиса Назмиева/Театр оперы и балета им. Мусы Джалиля

В Татарском театре оперы и балета в 34-й раз прошел Нуриевский фестиваль. Впервые балетный фестиваль состоялся здесь в 1987 году. В 1992-м в нем принял участие сам Рудольф Нуриев, приехавший на родину матери без малого за год до смерти. Тогда великий танцовщик и подарил молодому балетному форуму свое имя: с 1993 года в Казани проводится Международный фестиваль классического балета имени Рудольфа Нуриева. Не путать с Международным фестивалем балетного искусства имени Рудольфа Нуреева, что проходит с того же года в Уфе. В Татарстане настаивают на написании фамилии гения танца именно через букву «и», поскольку произошла она от имени Нури.

Традиционно к фестивалю подгадывают с премьерами, в программу включают лучшие репертуарные спектакли Театра оперы и балета, а в главных партиях наряду с солистами казанской труппы выступают приглашенные звезды. Центральным событием в этом году стала премьера новой редакции «Спящей красавицы».

За полтора столетия шедевр Чайковского-Петипа, как и мечтал в конце XIX века директор Императорских театров, инициатор и вдохновитель исторической постановки Иван Всеволожский, стал визитной карточкой русского балета. Конечно, для самой широкой публики такой визитной карточкой является «Лебединое озеро». Но как эталон цельности «большого балета» при поражающем разнообразии балетных форм, как вершинный образец структуры, эстетики и философии русского балетного академизма «Спящая красавица» не знает равных.

Однако жизнь классических балетов – захватывающая авантюра. Она полна триумфов и мистификаций, открытий и подлогов. По тому, как видоизменяется спектакль, в какой форме он оживает и выживает в ту или иную эпоху, можно судить о смене эстетических, а бывает, и политических парадигм. И уж во всяком случае, о вкусах публики. А публика «Спящую красавицу» любит. Вот спектакль и редактируют, подновляют, возрождают. Традиционалисты и новаторы, неофиты и аутентисты, таланты и посредственности. Так что решение худрука казанской балетной труппы Владимира Яковлева создать очередную обновленную версию вполне логично.

К кардинальным мерам не прибегали, но и целей музеефицирования не преследовали. Яковлев считает, что, делая «более современным» балет классического наследия, хореограф «может добавлять детали, вносить отдельные нюансы, по-другому расставлять акценты». Первоначально трехактная с прологом и апофеозом «Спящая» стала двухактной – современный зритель не хочет засиживаться в театре за полночь. Исчезла занимавшая у Петипа значительное место пантомима – современный зритель с клиповым сознанием предпочитает динамичное действие. Фея Карабос из старой ведьмы превратилась в ведьму молодую, привлекательную (несмотря на когти а-ля Фредди Крюгер) и– в отличие от канонической балетной колдуньи – танцующую на пуантах, хореографические фрагменты для нее сочинил Владимир Яковлев. «Актуализировал» он и дуэты в свадебном дивертисменте. Возлежащие на козетках Белая Кошечка и Кот в сапогах выясняют теперь отношения на манер супругов из ситкома. А Красная Шапочка «пугается» Серого Волка не больше, чем ночная бабочка – клиента, которого не хотела бы упустить. Это действительно не в пример современнее изящных условностей прошлого.

Сценографом и художником по костюмам выступил Анатолий Нежный. Он утверждает, что «сверхидеей» «Спящей красавицы» позапрошлого века «стало воспевание монархии». И продолжает: «Создавая «Спящую красавицу» в Казани, мы стремились реконструировать идею И.А. Всеволожского с учетом современных возможностей и требований времени».

По замыслу Нежного, 100 лет сна Авроры уложились в 20 минут антракта и отделили эпоху Людовика XIV в первом акте от времен Людовика XVI во втором. Заснув при «короле-солнце», принцесса и двор очнулись как раз к Великой французской революции.

Для нового спектакля создано чуть ли не полтысячи исторических костюмов. Художник всячески старался придать краскам благородное звучание, однако вовсе избежать аляповатости не удалось. Да и золота на сцене очень уж много. В прошлые века умели, создавая феерию, сохранить гармонию. Сегодня в суетливой жизни под слоганом «сделайте нам красиво» это кажется несбыточным.

Но проблемы спектакля не в купюрах и не в особенностях сценографии. Обилие сложнейших вариаций – лакмусовая бумажка для артистов. По гамбургскому счету «Спящую красавицу» может себе позволить только безукоризненная в техническом отношении труппа, в которой безупречны не только примы, но солистки и корифейки. Казанским феям есть над чем работать. Класс показали лишь прима театра Аманда Гомес (Фея Сирени в первом составе) и, конечно, представлявшая на фестивале Английский национальный балет и Национальный балет Финляндии Мария Кочеткова (Аврора во второй премьерный вечер).