Елизавета Авдошина
Мальчик Костя утверждает, что он космический контр-адмирал Сато. Фото с сайта www.theatreofnations.ru
В Театре наций вышла камерная премьера «Сато» по роману Рагима Джафарова в постановке Филиппа Гуревича. Театр открывает нового автора: молодой современный писатель пишет на обиходном языке, а сюжет романа «Сато» написан в жанре мокьюментари, его герои – среднестатические люди с типичными проблемами. Так что складывается полное ощущение, что история взята прямиком из жизни, только вот ее завязка совсем не повседневная.
На прием к психологу родители приводят пятилетнего мальчика: Костя утверждает, что он пленный контр-адмирал Сато, командующий космическим карательным корпусом. Психолог так же, как и родители малыша, ошарашен «предлагаемыми обстоятельствами». И на самом деле эта история и рассказана самим психологом как ее необыкновенный случай из практики. Психологиня, «мозгоправ», как она иронически повторяет свое общественное «прозвище», вспоминает этот случай как свой звездный час и одновременно полное фиаско. Она была в шаге от того, чтобы разгадать загадку человеческой психики и помочь ребенку. Перед психологом встала задача разобраться: страдает ли Костя диссоциативным расстройством личности, подвержен ли шизофрении (как впоследствии окажется – по наследству), слишком увлекся ролевой игрой – или Сато действительно существует? Но не справился никто. И драматический спектакль в первую очередь об этом, хотя детективного рода саспенс цепко не отпускает до финала.
Как только психолог начинает распутывать историю болезни, как клубок ниток, то выясняется, что ситуация при всей уникальности и даже экзотичности вполне узнаваемая. Переутомленные родители перестают справляться с ребенком, а ребенок перестает «справляться» с родителями. Его аргументы звучат вполне убедительно: свобода ограничена – он вынужден жить по определенному распорядку дня, носить колготки и есть брокколи (и это самое малое), что мучительно. Поэтому маленький ребенок «подселяет» в себя субличность. И все было бы не так страшно, но контр-адмирал чтит свой устав карательного корпуса космического флота, и мальчик Костя начинает действовать: крушить и калечить все и всех вокруг себя. Фантастика оборачивается иносказательной притчей: маховик насилия даже в малых формах запускает его бесконечный круг, и реакция ребенка, как известно, копирующего поведение взрослых, достигает невиданных фантазийных масштабов, но в своей основе несет желание ребенка защитить и отстоять себя.
Кажется, только театр мог рассказать эту фантастическую историю органично. Режиссерская манера Филиппа Гуревича наконец совпала с материалом на все сто. Действие порублено на резко-жесткие мизансцены (актеры быстро собираются в сцену и также внезапно из нее выходят, «выключившись», как из кадра). Сцены отбиваются разными оттенками света, что подчеркивает тревожность и аффектацию (художник по свету – Павел Бабин). Кислотная сценография (художник-постановщик – Михаил Гербер) в охровых тонах оформляет сцену в большую картонную коробку – воспоминаний, обид, проблем, вроде той, которую в терапевтических целях дают маленькому пациенту на приеме врача и он строит из кубиков свою пирамидку. Планшет сцены усыпан красной каменной крошкой, словно поверхность планеты Марс.
Костю-Сато играет Вера Енгалычева (выпускница мастерской Юрия Бутусова в ГИТИСе), дебютантка на большой сцене. Актриса самого интересного амплуа травести, она играет взрослого в теле ребенка. И поначалу кажется, что ее герой слишком серьезен для своих заявленных пяти лет, но ведь от его лица говорит совсем другой человек. Оппонент Кости – психолог, которая решает пойти ва-банк и, по сути, подыграть ребенку, что поможет найти с ним контакт, но закончится все равно драматически. Алена Разживина (в другом составе в роли психолога – Ольга Лерман) играет очень искренне, сокращая дистанцию между театральностью и будто бы полной документальностью – ее линия выстроена как серия признательных, исповедальных монологов. А однажды в порыве разобраться уже с самой собой она даже «идет в народ», то есть в зрительный зал, чтобы задать волнующие ее вопросы.
Родители отнесены на дистанцию еще дальше: от ребенка они очень далеки, сначала не понимают, что с ним происходит, а потом отказываются принимать возможные исходы – болезнь, расстройство, психопатологию. Если перефразировать Толстого, то получается, что сегодня каждая несчастливая семья несчастлива хоть и по-своему, но «несчастья» эти очень похожи. Когда круг психологической терапии переходит на родителей ребенка, конечно, оказывается, что проблемы идут из детства и современный семейный кризис – это ситуация выгорания у каждого ее члена. И сложно сказать, почему так: от отсутствия навыка долгосрочных отношений, от одиночества людей в мегаполисе? Надежда Лумпова и Игорь Лизенгевич (в другом составе папа – Сергей Беляев) играют родительскую пару, погрязшую в ссорах и обидах. Режиссер решает эти сцены в пародийной манере – под ускоряющийся ритм барочной музыки ненатуральными, гротескно-театральными голосами мама и папа Кости шпыняют друг друга на тему петель в кухонной двери, которые нужно смазать. И это горько и узнаваемо. В спектакле вообще много саркастического юмора, оттеняющего жизненный абсурд, а взрослые будто показаны со стороны, как если бы на них пристально и беспристрастно смотрел ребенок. И чаще всего они оказываются совсем непривлекательными личностями – маниакальными, инфантильными, нечуткими, а порой и просто недалекими.
В этой истории ни у кого нет одной краски, у всех свои аргументы, как на реальном сеансе психотерапии, когда у всякой конфликтующей стороны есть своя правота. Есть мама, которая чувствует себя ненужной, притом что везет на себе всю семью, есть папа, который хочет спрятаться от проблем, есть ребенок, не выдерживающий давления, наконец, даже психолог, профессионал, дает сбой, потому что настоящий, острый абсурд зашкаливает не в голове у маленького человека, а везде вокруг. В этой полемичности образов и ситуаций – жизненная правда спектакля о простых, казалось бы, истинах – любви и взаимопонимании. В спектакле не прикидываются, что кто-то что-то понимает про эту жизнь, а показывают ее хоть и в игровой форме, но без прикрас.
