Елена Черемных
Анна Павлова была знакома с Чарли Чаплиным.
Фото Юлии Михеевой предоставлено пресс-службой проекта
В Москве состоялись гастроли балета «Две Анны», посвященного гранд-дамам Серебряного века Анне Ахматовой и Анне Павловой. После мировой премьеры, состоявшейся в Большом драматическом театре им. Г.А. Товстоногова (БДТ), совместный проект продюсерской компании MuzArts и международного фестиваля «Дягилев P.S.» привезли в Москву.
Увидеть танцующую Ахматову было как минимум любопытно. Но совершенно упоительным оказалось распознавать Анну Павлову, самую мифологизированную звезду дягилевских «Русских сезонов», в образе комедианток, с которыми на сцене пришлось справляться ни много ни мало шести балеринам Большого театра.
Спектакль-оммаж режиссера Феликса Михайлова несколько несимметрично сконструирован на материале двух женских биографий. Ахматовская часть («В чертогах памяти») обобщенно отсылает к отношениям поэтессы с художником Амедео Модильяни, с которым Ахматова познакомилась во время парижского свадебного путешествия с Николаем Гумилевым. Сюжет про Анну Павлову («Без любви»), напротив, охватывает всю канву ее жизни – от петербургских занятий с Чекетти к закулисью «Русских сезонов» в Париже (с Фокиным, Нижинским, Дягилевым и Стравинским), учтены ее знакомства с Чарли Чаплиным, Александром Вертинским и даже венчание с аристократом Виктором Дандре.
Сценография Марии Трегубовой концептуально развивает тему противоположностей. В обнаженной сцене ахматовского балета важен диагональный задник, изображающий глухую стену с двумя порталами, очевидно, символизирующими двух мужчин этого периода ее жизни. А в уютно закутанной пурпурными портьерами сцене второго балета, наоборот, отыгрывается постепенно открывающаяся глубина: словно от жизни тесного театрального закулисья Анна Павлова проделывает свой путь «в вечность».
Для балета про Ахматову хореограф Юрий Посохов выбрал музыку Фортепианного квинтета Сезара Франка, допустив хронологический рассинхрон с датами жизни своей героини: сочинение Франка датировано 1879 годом, когда Ахматова, точнее – Анна Горенко, еще не родилась. Впрочем, основательно благообразное бурление с нейтральной красочностью «комментирует» пластические мизансцены, где на дуэты и трио скучноватых героев «любовного треугольника» (Даниил Потапцев, Элеонора Севенард, Алексей Путинцев) наслоен голос актрисы БДТ Полины Маликовой. Ее утонченно статный силуэт необыкновенно украсил танцевальное действие, а интонационная выразительность явно превзошла «личностные данные» ее балетной двойницы.
Для балета об Анне Павловой музыку написал Илья Демуцкий, похоже, специально спутавший карты исходно возвышенного замысла о Великой Балерине. Именно его композиция (к квинтетному составу Франка добавились кларнет и электронная дорожка) задала импульс тому, что вдруг вылилось в абсолютно дягилевский в смысле рукодельности, остроумия и балаганной целительности спектакль «о балете».
Хореография Павла Глухова, специалиста contemporary dans, искрит в альянсе с фантазийно-цирковой режиссурой Феликса Михайлова, наподобие пузырьков в шампанском. Под уморительные цитаты из «Лебедя» Сен-Санса, коронной роли Анны Павловой, образ легенды русского балета размифологизировался до обаятельно-непокорной Коломбины, оставляющей с носом всех, кто ей встречался по жизни. От наставников – Чекетти и Фокина и чудаковатых партнеров – Нижинского (с пластикой грустного Пьеро) и Вертинского (с его кабаретной ипохондрией) до работодателя Дягилева с его непомерно длинными руками, которыми он, как Карабас, сгребал в охапку всю свою марионеточную братию, за исключением так и не укрощенной им строптивицы Павловой.
В этом дурманящем, как колдовской воздух театра, сюжете всем вообще-то живется нелегко, но чертовски весело. Вот Стравинский собственной персоной выдает пианисту OpensоundOrchestra ноты «Весны священной», но ритм «Выплясывания земли» нарушает звук роняемых на сцене стульев: Стравинский в раздражении убегает за сцену (ну чистый же Хармс!). Вон Чарли Чаплин под звуки пародийно спотыкающегося танго желает приобнять главную русскую балерину, но наталкивается на чудовищное сопротивление (а это уже про всех голливудских кинолюбовников). И вдруг мы видим, как на внезапно открывшемся экране сценического задника звезда немого голливудского синематографа обреченно семенит от нас по узкой тропинке: не рифма ли «Дороге» Феллини?
Площадной темперамент старинной комедии дель арте, цирковые «чудеса из рукава», музыкальные загогулины, гуляющие в диапазоне от «Петрушки» и «Весны священной» Стравинского до звуковой клоунады главного феллиниевского композитора Нино Роты, пантомимы и адажио, пародии и неукротимость, приставания и убегания, объяснения и венчания – все это прелестное в узнаваемости и вместе с тем непредсказуемости очаровывает отсутствием всякого напускного придыхания («Ах, великая балерина Анна Павлова!..») и совершенно оглушает верностью духу Дягилева с его знаменитым «Удиви меня!».
Довольно проходной материал балета про Анну Ахматову с натяжкой, но можно объяснить культурно-просветительской миссией, которую на международном фестивале «Дягилев P.S.» отрабатывают ежегодные тематические выставки в Фонтанном доме, в Музее театрально-музыкального искусства, теперь – балетный проект. Не сложно догадаться, хотя бы по названиям обеих половин – «В чертогах памяти» и «Без любви», что героинь решили объединить величием культурного значения обеих и трагедийностью если не времени, то хотя бы их женских судеб. Не вышло. Потому что ослепительной свежести постановкой про Анну Павлову (только бы вот название еще поменять) этот опыт дал понять, что порой кураторским намерениям полезно с улыбкой сопротивляться. И тогда к единомыслию постановщиков, которые, похоже, «оторвались по полной», с готовностью присоединится публика, после московского показа выходившая с совершенно блаженными улыбками счастья.
