Марина Гайкович
Григорий Седух – единственный в России исполнитель на скрипке-пикколо. Фото предоставлено пресс-службой ГАСО РТ
В Казани завершился XV Международный фестиваль современной музыки имени Софии Губайдулиной Concordia. Этот проект из года в год знакомит публику с шедеврами ХХ века, а также с редкими сочинениями последних 100 лет, многие из которых звучат впервые в Казани, а иные – и в России.
В концертах минувшего фестиваля звучала музыка Прокофьева и Шостаковича, Хиндемита и Респигги, Регера и Гершвина, – а также Эриха Корнгольда, Нино Рота, Аарона Копленда.
Для программы концерта-закрытия художественный руководитель и главный дирижер Госоркестра Республики Татарстан Александр Сладковский сделал выбор знаковый. 2026-й – год 100-летия Майи Плисецкой, который по печальному стечению обстоятельств стал и годом памяти композитора Родиона Щедрина. Сладковский дружил с этой семьей, и исполнение «Кармен-сюиты» Бизе–Щедрина – полное трепета, страсти, высокой трагедии – стало символом восторга маэстро перед его великими друзьями – и знаком прощания.
Молодой пианист, лауреат последнего конкурса им. Чайковского Сергей Давыдченко для исполнения на фестивале Concordia выучил Концерт для фортепиано и камерного оркестра Introitus Софии Губайдулиной. Первое исполнение не произвело впечатление пробы пера. Давыдченко не только виртуозно справился технически – это первое в его копилке крупное сочинение из современного репертуара, – но и попытался проникнуть в содержание этой музыки. По его словам, он «открыл для себя философскую грань музыки Губайдулиной, ее молитвенную направленность». «Тема творчества Губайдулиной не была для меня секретом, я знал, что София Асгатовна пишет музыку крайне религиозную. Но сейчас я смог сам почувствовать это», – добавил пианист.
Оркестр сделал приношение и Салиху Сайдашеву – татарскому композитору, основоположнику национальной музыки, чье имя носит Государственный Большой концертный зал, где и проходила Concordia. Его «Марш Красной армии» триумфально завершил концерт – и весь фестиваль, который состоялся уже в 15-й раз.
Впервые в Казани исполнили Концерт для скрипки с оркестром «Сон Иакова». Сочинение современного израильского композитора Баруха Берлинера прозвучало в необычной версии – для скрипки-пикколо, солировал петербургский скрипач Григорий Седух. Звучание маленькой скрипки с высоким тембром в этой романтической партитуре, очень образной, действительно оказалось близким библейскому сюжету: ангелы, восходящие по лестнице, уходящей в небо, на вершине которой – Бог… Григорий Седух ответил на несколько вопросов корреспондента «НГ».
– Что за история у вашего редкого инструмента? Как вы с ним познакомились?
– Пришел я к этому инструменту случайно. Меня пригласил как-то в консерваторию выдающийся виолончелист Иосиф Левинзон. Я думал, что Иосиф мне покажет интересную скрипку, но он достал маленький футляр. Когда он его открыл, я увидел нечто и влюбился с первого взгляда. Скрипка-пикколо – инструмент нового поколения, он имеет корни в скрипках, созданных до XVIII века и бытовавших в Европе как декоративный инструмент. Старинная скрипка-пикколо была настроена на терцию выше, чем обычная. Новая – выше на октаву.
Это не единственный инструмент нового семейства. Американский мастер Карлин Хатчинс, которая изобрела этот инструмент, создала новое семейство из восьми инструментов: от скрипки-пикколо до контрабаса, который ниже обычного на октаву. Работа эта длилась 30 лет, а когда была завершена, выяснилось, что эти инструменты никому не нужны. В Соединенных Штатах ни один музыкант с именем не захотел на них играть. Правда, Йо-Йо Ма, великий виолончелист, записал одно сочинение на вертикальном альте и после записи с благодарностью вернул его обратно.
Сколько Хатчинс ни пыталась популяризировать этот инструмент, ничего не получалось. Последней надеждой оказалась Петербургская консерватория. Путь был долгий, но в конце концов восемь инструментов прибыли в Санкт-Петербург. Мы основали Хатчинс-октет, он просуществовал очень короткое время: это были 90-е годы, всем было трудно. Опуская массу подробностей, скажу, что инструменты уехали… Но Хатчинс со слезами на глазах подарила мне скрипку-пикколо. Она поняла, что мне это действительно интересно, у меня уже были первые концерты, разворачивалась сольная карьера с этим инструментом. Так скрипка оказалась у меня.
– Как складывается ваш репертуар?
– Репертуар совсем небогат. Могу назвать только одно крупное произведение – оперу Александра Кнайфеля «Алиса в Стране чудес». В этой опере у меня была большая сольная партия: я не только играл на скрипке, но и исполнял танец с мячом в костюме клоуна, бегал, прыгал по сцене и даже сидел в каком-то вигваме, откуда разносились мои душераздирающие вопли. Это было очень интересно! К сожалению, это все, что я могу сказать о крупных произведениях для скрипки-пикколо. Остальное – мои переложения. Чем я могу гордиться – переложение шести виолончельных сюит Баха. Я играю на две или две с половиной октавы выше авторского замысла. Интересно, что эта великая музыка, написанная для виолончели, на маленькой скрипке зазвучала иначе. Тут важен не только строй инструмента. Каким-то образом идеи великого кантора были несколько преобразованы, появилась новая краска, и музыка будто преобразилась.
Однажды, услышав мою скрипку, руководитель фирмы «Мелодия» Лидия Кобрина подарила мне год бесплатной работы в студии. Это беспрецедентное предложение стало признанием моей работы.
Я вынужден делать переложения, так как мне хочется расширить репертуар. Главное – не повредить идее инструмента. Скрипка должна вызывать уважение, а не насмешку. Я не меняю ни одной ноты, только переношу в другие октавы, сохраняя близость к тексту автора. Так у меня в репертуаре появилось около 300 пьес.
– Как в вашем репертуаре появился «Сон Иакова»? Вы сами его выбрали?
– Первым исполнителем «Сна Иакова» стал скрипач Граф Муржа, ему посвящена партитура – и он продолжает много и с удовольствием исполнять эту вещь. Мне тоже захотелось ее сыграть! Я решил сделать переложение, понимая, что работа предстоит большая, так как сочинение очень длинное. Автор дал принципиальное согласие, а после того как я сделал запись с роялем и прислал ему, у нас состоялся очень теплый разговор, он одобрил мою работу. Я понимаю, что моя задача – быть рядом с автором, не мешать ему, а выявлять то новое, что может дать скрипка-пикколо. И в этой своей работе я старался следовать такому принципу.
комментарии(0)