Россия и Евросоюз: быть вместе нельзя расстаться?

22 февраля Жозеп Боррель сообщил о планах расширить санкции против России из-за ситуации с Алексеем Навальным. Фото Reuters

Визит Жозепа Борреля, верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности, в Москву 4–6 февраля стал новой реперной точкой в стремительно ухудшающихся отношениях между Россией и Европейским союзом. Примечательно, что Боррель оказался в центре жесткой критики и в Москве, и в Брюсселе с той лишь разницей, что в первом случае он воспринимался как выразитель «общей антироссийской линии Евросоюза», тогда как во втором случае он подвергся обвинениям европейских парламентариев и политиков в провале своей миссии.

Миссия невыполнима

Почти половина стран Евросоюза высказывала оговорки относительно своевременности визита Борреля в Москву. Для сторонников жесткой линии в отношении Москвы было главным еще раз застолбить непримиримость Евросоюза к нарушениям российскими властями прав человека в связи с арестом Алексея Навального и подавлением манифестаций в поддержку политических заключенных. Именно в этом они видели смысл поездки главного дипломата ЕС. Для Борреля, как и для всего руководства Евросоюза, было важнее найти баланс между приверженностью европейским нормам и необходимостью сотрудничества с Россией по ключевым вопросам международной политики. Этим он и руководствовался, когда подверг Россию критике за «дело Навального», ее действия на востоке Украины и отторжение Крыма» и одновременно предложил Москве сотрудничество по ряду таких важных вопросов, как защита климата и спасение ядерного соглашения с Ираном.

Однако, как ясно показал визит Борреля, сочетание этих двух параллельных курсов (см. «НГ» от 04.02.21) оказалось как проблематичным в принципе, так и контрпродуктивным для самого европейского чиновника. Его московская поездка была объявлена некоторыми парламентариями и политиками «дипломатическим фиаско», его ответы на претензии российской стороны относительно нарушений прав человека в самом ЕС излишне мягкими, а дифирамбы в адрес российской вакцины слишком хвалебными.

Представляется, что главной неудачей миссии Борреля является то, что она не прибавила ничего нового к предстоящему мартовскому саммиту ЕС по России. Не вызывает сомнения, что Боррелем двигали самые лучшие побуждения. Он просто переоценил свои возможности и недооценил степень раздражения принимающей стороны. Для визита был выбран самый неблагоприятный момент, учитывая остроту российской внутриполитической ситуации.

Выступая на пленарном заседании Европарламента по итогам своего визита в Москву, Боррель был вынужден признать, что «Россия не оправдала ожиданий и не стала современной демократией, вместо этого растет недоверие между Россией и ЕС». Он также заявил, что воспользуется своим правом и выступит с инициативой новых санкций против РФ. Вместе с тем глава европейской дипломатии подчеркнул, что по-прежнему считает необходимым для ЕС сохранять диалог с Россией по тем вопросам, которые представляют интерес для Брюсселя, а также поддерживать российское гражданское общество. Несмотря на критику, Боррель пояснил, что ничуть не жалеет о своей поездке в Москву, поскольку считает, что переговоры с партнерами и оппонентами, какими бы безнадежными они ни казались, и есть суть дипломатии.

Эмоции и реалии

Для Москвы визит верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности стал важным поводом еще раз продемонстрировать решительное противодействие любому вмешательству извне в свои внутренние дела даже ценой разрыва отношений с таким давним и важным партнером, как Европейский союз. Высылка трех дипломатов из Германии, Польши и Швеции, объявленных персонами нон грата, произошла во время визита Борреля и была расценена Брюсселем как целенаправленный демарш России и подтверждение того, что Кремль намерен и дальше игнорировать критику ЕС. В Брюсселе и многих европейских столицах кипят эмоции и слышатся призывы дать адекватный ответ российскому руководству «за унизительную череду насмешек над Европейским союзом».

Заявление Москвы о готовности разорвать отношения с ЕС в случае принятия новых антироссийских санкций вызвало в Европе множество вопросов. Что значит разрыв дипломатических отношений в XXI веке и что может за ним последовать? Визовый бойкот? Разрыв авиа- и железнодорожного сообщения? Разрыв экономического сотрудничества, включая свертывание общих проектов, таких как «Северный поток – 2»? Как отреагируют иностранные инвесторы на ухудшение политического климата в России? И наконец, возможна ли при разрыве отношений России с Европейским союзом ее переориентация на двустороннее сотрудничество с государствами – членами ЕС, притом что все внешнеполитические решения в ЕС принимаются консенсусом? Последнее со всей очевидностью было продемонстрировано принятием прошлых санкций против Москвы. Даже те государства – члены ЕС, которые хотели бы избежать введения санкций, были обязаны подчиняться общей дисциплине.

Вопреки политическим перипетиям и ударам пандемии одна из реалий сегодняшнего дня – сохраняющаяся экономическая взаимозависимость России и ЕС. Как отмечал заместитель министра иностранных дел РФ Александр Грушко, «государства – члены ЕС остаются традиционными и важными торгово-экономическими партнерами нашей страны. Так, в январе–октябре 2020 года на их долю суммарно пришлось около 38,8% российского внешнеторгового оборота. Торгово-экономическое сотрудничество остается «страховочной сеткой», поддерживающей российско-еэсовские отношения».

Сохраняется и зависимость стран ЕС от импорта углеводородов из России (около 40% импорта газа). По данным Eurostat, несмотря на очевидный тренд к сокращению доли ископаемого топлива, государства ЕС еще долго будут использовать углеводороды, прежде всего газ и нефть. Однако Россия и ЕС делают разные выводы из этого факта. Российское руководство исходит из того, что у Евросоюза на сегодня нет альтернативы России в энергоснабжении, а ЕС усиленно ищет эту альтернативу, в частности в импорте сжиженного природного газа (СПГ), в том числе из США. По мнению ряда европейских экспертов в энергетической области, добиться снижения зависимости Европы от российских энергопоставок – цель очень сложная, но не невозможная даже в краткосрочной перспективе до 2025 года, когда истекает большинство газовых контрактов с Россией.

В принципе экономическая взаимозависимость является положительным фактором лишь при хороших отношениях между партнерами. Когда же отношения начинают ухудшаться, экономическая взаимозависимость становится отягчающим и раздражающим моментом. Однако, когда отношения приближаются к грани разрыва, экономическая взаимозависимость начинает играть роль спасательного круга. Ни Россия, ни ЕС не заинтересованы в разрыве отношений. Слишком крепко их связывает «единая кровеносная система» взаимных экономических интересов. Последние санкции Евросоюза, принятые в связи с «делом Навального», ограничиваются узким кругом чиновников и не затрагивают интересы бизнеса.

Уроки текущего кризиса

Первый очевидный урок из сегодняшнего кризиса в отношениях России и ЕС состоит в том, что если проблемы не решаются, то они не исчезают сами по себе, становясь источником постоянной напряженности. Россию обвиняют в пассивности и нежелании способствовать прекращению конфликта на востоке Украины. Но те же обвинения можно предъявить и европейским партнерам по Нормандскому формату. Не один год эксперты говорят о том, что без международной миротворческой операции в буферной зоне, разделяющей противоборствующие стороны, невозможно сдвинуть Минский процесс с мертвой точки. Миротворческие операции в зонах вооруженных конфликтов – это единственно возможная альтернатива военным действиям, что со всей наглядностью было продемонстрировано недавно в Нагорном Карабахе. Европейские партнеры Украины должны убедить Киев в необходимости такой операции, детали которой могут быть согласованы путем переговоров.

Второй урок заключается в иллюзорности надежд на то, что только благодаря личному общению могут быть решены серьезные проблемы двусторонних отношений (что, кстати, проявилось и во встречах президентов Владимира Путина и Дональда Трампа). Неподготовленные официальные визиты в периоды крайнего обострения отношений оборачиваются противоположностью и ведут лишь к еще большему обострению (тут можно вспомнить и саммит Никиты Хрущева и Джона Кеннеди в Вене в 1961 году).

Третий урок в том, что перезагрузка отношений России и ЕС в обозримом будущем не представляется возможной, потому что ни Москва, ни Брюссель к этому не готовы. Максимум того, что возможно в обозримом будущем, – точечное взаимодействие по конкретным вопросам, оставляющим за скобками более широкие экзистенциальные проблемы отношений.

Представляется, что глубинные истоки сегодняшнего кризиса объясняются несовпадением представлений Москвы и Брюсселя о сути европейской идентичности России. В понимании Кремля Россия – суверенный равноправный партнер Европы, которая не должна вмешиваться во внутренние дела РФ и читать ей нравоучения. Для Европейского союза европейская идентичность России означает прежде всего ее соответствие европейским демократическим нормам и принципам. ЕС не закрывает глаза на нарушения европейских норм в своих странах, например в Польше и Венгрии. Но предъявляемые России стандарты и требования, пожалуй, выше. Они определяются ролью и местом России в Европе и мире в целом. Да и сама Россия претендует на большее, нежели статус поставщика сырья и обладание огромным ядерным арсеналом. Вряд ли Кремль удовлетворило бы отношение к России как «Саудовской Аравии с ядерным оружием». Как сказал Путин на Давосском онлайн-форуме в январе этого года, если европейская культура хочет сохраниться и остаться одним из центров мировой цивилизации в будущем, имея в виду все проблемы и тенденции развития мировой цивилизации, то, конечно, Западная Европа и Россия должны быть вместе.