Андрей Кортунов
Лидеры Австралии, США и Японии ищут способы воздействия на премьер-министра Индии. Фото Reuters
Недавние торопливые решения Хельсинки и Стокгольма о вступлении в НАТО стали, наверное, самой яркой иллюстрацией наметившейся тенденции к консолидации коллективного Запада. Но и других свидетельств вновь обретенного единства западных стран после 24 февраля 2022 года было предъявлено уже немало.
Например, поразительно быстро согласованные беспрецедентные по размаху санкции в отношении Москвы. Или столь же стремительно одобренные и тоже не имеющие прецедентов программы военной и экономической поддержки Украины.
Или скоординированное наступление на Россию в ведущих международных организациях – от Совбеза ООН и АТЭС до Совета Европы и Арктического совета. Равно как и объединенное давление на пока не вполне определившиеся по «украинскому вопросу» страны глобального Юга – от Бразилии до Индии.
В то же время российскую спецоперацию, ставшую мощным катализатором центростремительных процессов на Западе, все же нельзя считать основным, а уж тем более единственным источником этих процессов. Вспомним хотя бы такие знаковые события последнего года, как создание военно-политического союза AUKUS с участием США, Великобритании и Австралии, вывод на более высокий институциональный уровень четырехстороннего австралийско-индийско-американско-японского диалога по безопасности QUAD, проведение Вашингтоном грандиозного «саммита за демократию», не говоря уже об активизации объединительных усилий в традиционных форматах взаимодействия ведущих западных держав – таких как саммиты НАТО и встречи лидеров G7.
Если взять за точку отсчета первые месяцы 2020 года, когда обрушившаяся на мир пандемия коронавируса неожиданно пробудила на Западе самые архаичные рефлексы национального эгоизма и в какой-то момент даже поставила под вопрос существование общих ценностей, то следует признать, что за два года изменилось очень многое. Коллективный Запад смог извлечь надлежащие уроки из своих недавних трудностей, оперативно отмобилизоваться, оставить в стороне дрязги и склоки последних десятилетий и выступить единым фронтом против общих противников и конкурентов.
Большую роль в происходящей консолидации сыграла администрация Джозефа Байдена и лично 46-й президент США, отнюдь не заслуживающий тех уничижительно-пренебрежительных характеристик, которыми его щедро награждают бойкие журналисты. Еще в ходе избирательной кампании кандидат от Демократической партии много говорил о задаче «воссоединения Запада» как об одном из главных приоритетов своей будущей внешней политики. При этом он неизменно обещал, что новое американское лидерство будет в максимальной степени учитывать позиции, интересы и приоритеты союзников США.
Разумеется, администрация демократов не всегда последовательно выполняла это обещание. Например, решение о поспешном выводе американских войск из Афганистана в конце лета 2021 года было принято без каких-либо предварительных консультаций с союзниками и закономерно вызвало недовольство и даже глухой ропот среди последних. Не удалось с ходу выстроить европейских союзников против Пекина, о чем свидетельствуют редкие и несколько неопределенные упоминания КНР в итоговом коммюнике Брюссельского саммита НАТО (июнь 2021 года).
В этом смысле начало спецоперации Москвы стало долгожданным и буквально бесценным подарком для Вашингтона, позволив американским стратегам – пусть на какое-то время – отобрать роль главного мирового злодея и объединителя Запада у далекого и малопонятного Пекина, передав ее близкой и до боли знакомой по эпохе холодной войны Москве. Спецоперация предоставила возможности зафиксировать не только ближайшие задачи, но и первоочередные форматы нового объединения Запада. Нет сомнений, что Белый дом постарается в максимальной степени воспользоваться этим подарком судьбы.
В первую очередь консолидация Запада идет по линии укрепления военно-политического и военно-технического единства – как в рамках возрожденного и получившего новый импульс для дальнейшего развития НАТО, так и в других многосторонних форматах, а также в рамках двусторонних соглашений между США и их основными партнерами. Совокупные военные бюджеты, расходы стран – членов НАТО уже составляют более половины общемировых оборонных расходов, и в ближайшем будущем эта доля будет только расти. Американский военно-промышленный комплекс может праздновать победу над своими зарубежными конкурентами; доминирующие позиции США на мировых рынках вооружений существенно укрепятся, а идеи «стратегической автономии» Евросоюза от НАТО придется отложить до лучших времен.
В ближайшей перспективе будут предприниматься энергичные усилия разрешить или существенно смягчить торгово-экономические противоречия внутри Запада – прежде всего между США и ЕС. Например, в октябре прошлого года администрация Байдена сняла часть введенных Дональдом Трампом импортных тарифов на европейские сталь и алюминий. Можно предполагать, что скоро произойдет давно обещанная синхронизация экспортного контроля в отношении третьих стран. Наверное, удастся поставить окончательную точку в почти бесконечном конфликте между Boeing и Airbus, а также в других резонансных торговых спорах, подрывающих трансатлантическое единство.
Приоритеты в сотрудничестве между странами Запада будут все больше переноситься в область НИОКР. Мы увидим формирование огромных многосторонних консорциумов (возможно, создающихся в виде государственно-частных партнерств) в ключевых областях информационно-коммуникационных технологий, в области искусственного интеллекта, в космических и биотехнологиях. Россию ни в одну из этих сфер, естественно, больше не допустят, а с Китаем по всем этим направлениям будет вестись жесткая и бескомпромиссная борьба.
Взбодрившийся и поверивший в себя коллективный Запад будет предпринимать энергичные попытки выработать единую позицию по основным вопросам глобального развития (изменение климата, энергетический переход, управление интернетом и глобальные стандарты цифровизации, продовольственная безопасность и предотвращение новых пандемий, трансграничные миграции, гендерные и расовые вопросы). Не исключено, что по многим проблемам глобального развития лидирующую роль на себя возьмет Евросоюз, а не США. В любом случае западные политики, лидеры общественного мнения, эксперты будут с удвоенной настойчивостью навязывать свою повестку дня во всех этих сферах остальному миру.
Консолидация западного мира едва ли может обойтись без попыток раздвинуть границы этого мира за пределы «исторического Запада». Мы увидим упорную борьбу за «души» таких стран, как Индия, Индонезия, Нигерия, ЮАР, Бразилия и Мексика. Продолжится заигрывание с Турцией, наведение мостов с Венесуэлой, попытки договориться с Ираном и пр. Неизбежно возникнет противоречие между провозглашаемой идеологической чистотой и соображениями политической целесообразности, которое, как это не раз бывало в прошлом, чаще всего будет разрешаться в пользу последней. Можно предположить, что из тактических соображений главная разделительная линия в мировой политике будет все чаще проводиться лидерами Запада не между «демократиями» и «автократиями», а между «ответственными» и «безответственными» игроками на мировой арене.
Если наметившийся процесс консолидации Запада продолжится в ближайшие годы, то он неизбежно надолго отодвинет перспективу формирования зрелого многополярного мира.
Фактически вместо многополярного мира предлагается воссоздать международную систему на основе взаимодействия мирового ядра (Запад) мировой периферии (не-Запад). При этом, как и в начале века, предполагается, что такое деление не приведет к формированию классического биполярного мира, поскольку глобальная периферия не сможет и не захочет объединиться против Запада. Напротив, крупные страны «не-Запада» (Китай, Индия, Бразилия, Индонезия, Нигерия и др.) будут вынуждены так или иначе конкурировать друг с другом за максимально благоприятные условия для последующего вхождения в мировое ядро.
В этой картине «обновленной однополярности» Россия будет отброшена к тем исходным позициям, которые она занимала 30 лет назад, сразу после распада Советского Союза. Но ее положение окажется еще более сложным, поскольку Москва в обозримом будущем не получит того «кредита доверия» со стороны Запада, который у нее имелся в последнем десятилетии прошлого века. Соответственно давление на Москву будет сильнее, а возможные политические и экономические бонусы за «хорошее поведение» российской стороны окажутся более скромными и отложенными во времени.
Насколько реален такой сценарий будущего международной системы? Как представляется, идущий сегодня процесс консолидации Запада имеет свои пределы. Во-первых, экономические – интересы США, ЕС и развитых стран Восточной Азии сходятся далеко не во всем. Например, проблема сельскохозяйственного экспорта США в Европу едва ли найдет какое-то окончательное решение, равно как и проблема экспорта европейских автомобилей и запчастей к ним в Америку. Доллар и евро будут и дальше конкурировать на мировых финансовых рынках, и эта конкуренция скорее всего будет обостряться в условиях укрепления международных позиций других валют.
Вызывает сомнение возможность какой-то синхронизации политических циклов в отдельных странах коллективного Запада. Если на севере Европы продолжается наступление левых сил, то в США на предстоящих в ноябре промежуточных выборах скорее всего победа будет на стороне правых. Можно констатировать, что различия между англо-саксонской и континентальной европейской моделями социально-экономического развития не стираются, а становятся все более существенными.
Политические противоречия внутри коллективного Запада тоже никуда не делись. Одно дело – объединение на фоне острого кризиса безопасности против привычного оппонента в лице экономически малозначимой Москвы, и совсем другое – готовность вести многолетнюю изнуряющую борьбу с экономической сверхдержавой в лице Китая. Нет полного единства внутри Запада и по вопросам оптимальной стратегии в отношении Индии, не говоря уже о позициях по конкретным вопросам урегулирования кризисных ситуаций на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Трудно предположить, что США и Евросоюз смогут добиться единства взглядов на проблемы расширения экономической помощи глобальному Югу со стороны глобального Севера.
Очередная смена центростремительных тенденций в западном мире на центробежные – всего лишь вопрос времени. Такая смена может быть спровоцирована победой похожего на Трампа политика на президентских выборах в США осенью 2024 года или приходом к власти в одной из крупных европейских стран правого популиста типа Марин Ле Пен. Поводом для очередной стратегической расстыковки может стать американо-китайский конфликт вокруг Тайваня или обострение израильско-палестинской проблемы.
В любом случае смена тенденций не произойдет в ближайшем будущем. Москве надо готовиться к длительному противостоянию с консолидированным Западом, располагающим достаточными политическими возможностями и волей для противодействия любым диссидентским демаршам в своих рядах. А это значит, что любые, даже самые ограниченные договоренности на «западом фронте» придется согласовывать с Вашингтоном, как это было во времена «однополярного момента» четверть века назад.
Дарья Гармоненко 
