Фото Reuters
Президент Украины Владимир Зеленский, представляя 16 октября в Верховной раде свой «план победы», назвал КНДР и Иран участниками конфликта. Ранее он заявлял, что, по данным его разведки, Россия планирует активные действия в зоне конфликта на осень-зиму и намерена среди прочего привлечь для этого военных из Северной Кореи. Недавно заключенные соглашения между Москвой и Пхеньяном можно рассматривать как контекстуальные рамки для такого заявления, как аргумент.
Российская сторона уже назвала эту информацию фейковой, как и прежние схожие заявления министра обороны Южной Кореи Ким Ён Хёна. Договор о стратегическом партнерстве Москвы и Пхеньяна предполагает военную помощь, но лишь в том случае, когда одному из государств приходится отражать вооруженное нападение, защищаться. Разумеется, это вопрос интерпретации. В конфликтах нередко обе стороны заявляют, что они обороняются. При желании мотив для применения статьи из договора можно найти. Как бы то ни было, Москва заявляет, что обвинения Киева бездоказательны, никаких северокорейских военных на передовую не зовут.
Если говорить об интерпретациях, то Зеленский отчасти укрепляет аргументационную линию России. Москва неоднократно указывала на то, что на стороне Киева в боевых действиях участвуют иностранные наемники. Помощь Украине западными вооружениями оказывается открыто, разговоры ведутся лишь о ее масштабе, сроках, радиусе применения. Не так давно руководители некоторых европейских стран, в частности французский президент Эмманюэль Макрон, заговаривали о возможности отправить в Украину военных – даже не инструкторов, а солдат и офицеров. Эта идея не получила коллективной поддержки, но вбрасывалась и обсуждалась.
В западных столицах заявляют, что все это нельзя рассматривать как их прямое вовлечение в конфликт. Но примерно то же могут заявить Пхеньян и Москва, если в какой-то момент РФ понадобится северокорейская помощь. В конечном счете не обязательно все должно упираться в присутствие или отсутствие граждан третьих стран в зоне конфликта. Что можно считать более весомым вмешательством в ход боевых действий: гипотетическое присутствие тысячи северокорейцев в Курской области или разрешение бить западным дальнобойным оружием вглубь территории РФ? Последняя опция активно обсуждается, Киев на этом настаивает, советники Зеленского называют даже области, по которым Украина хочет нанести удары.
Западные государства, с одной стороны, хотят поддержать Украину, не позволить РФ добиться ее целей. С другой стороны, они не готовы втягиваться в конфликт еще сильнее, жертвовать жизнями своих граждан, напрямую сталкиваться с Россией. Граница участия и неучастия при этом становится зыбкой. По большому счету ее определяет реакция России. На Западе точно не могут сказать, ни насколько сильной будет эта реакция, ни насколько быстрой. Зона допустимого – особенно после корректировок ядерной доктрины России – сократилась.
Зеленский заявлениями про КНДР, вероятно, хочет призвать западные страны к более активному вмешательству в конфликт. Однако очень часто он имеет дело не с догматиками, а с прагматиками. Чем продолжительнее конфликт, тем больше становится прагматиков. Они уже не зарабатывают достаточно внутриполитических очков на помощи Киеву. Они не ждут повода влезть в конфликт поглубже. Они выдвигают Зеленскому контрусловия, например мобилизацию граждан с 18 лет в обмен на новый пакет помощи. Это уже создает внутриполитические проблемы для самого Зеленского. Опросы показывают, что перспектива помощи в обмен на мобилизацию воодушевляет лишь часть украинцев. Это круг, из которого украинскому президенту сложно вырваться, оставаясь в рамках нынешней логики.
Дарья Гармоненко 
Владимир Мухин 
