Имя Сталина всуе и русское сакральное

Фото агентства городских новостей "Москва"

На исходе 2022 года имя Сталина больше не стесняются произносить вслух, более того, с этим именем все чаще связывают будущее России. Фигура вождя народов не только подвергается глорификации в одном ряду с такими правителями, как Иван Грозный и Петр I, но кое-кто из тех, кому доступны инструменты пропаганды, призывает взять на вооружение методы государственного строительства эпохи Большого террора.

Также звучат предложения к 80-летию разгрома немецко-фашистских войск в Сталинградской битве, то есть к февралю 2023 года вернуть городу на Волге то имя, с которым он вошел в историю Второй мировой войны. Эта идея возникает не впервые, однажды город даже переименовывался на один день. Но теперь полное возвращение названия «Сталинград» рассматривается на губернаторском уровне и, судя по всему, у проекта есть перспектива. Одновременно в Чебоксарах местные коммунисты обратились в мэрию с предложением переименовать одну из улиц в честь Сталина. Рождаются и другие инициативы сталинистов на местах.

Все это происходит на фоне различных годовщин, не только 80-летия Сталинградской битвы. В конце декабря страна будет отмечать 100-летие образования СССР и осмысливать политический, социальный и идеологический опыт советской эпохи. Кроме того, 5 марта предстоит вспомнить о смерти Сталина, случившейся в этот день 70 лет назад.

Мемориализация жертв репрессий сходит на нет, и даже Русская православная церковь скромничает при поминовении новомучеников, хотя на днях она представила проект к 100-летию реквизиции церковных ценностей. Но такое теперь происходит нечасто. РПЦ на протяжении трех десятилетий использовала тему восстановления исторической справедливости, чтобы утвердиться в статусе неприкасаемых, и вот теперь, перейдя на риторику державности и патриотической преемственности вне отношения к политическим режимам, церковь рискует подорвать основу своей постсоветской легитимности.

Нынешний ренессанс абсолютного превалирования государства над личностью и идеи великодержавности зиждется на концепции духовных скреп и консервативных ценностей. Руководители России не раз в публичных выступлениях подчеркивали роль Русской православной церкви в формировании и поддержании такой политической идентичности страны. Однако нельзя не заметить, что традиционную религиозность (правда, высказываются сомнения в том, что Московский патриархат выражает именно традиционную для христианства религиозность) с некоторых пор теснит ресентимент советского типа, прежде всего охранительно-сталинистский. Много говорят не просто о политической конкуренции сталинизма и консерватизма квазимонархического характера, но и о формировании чуть ли не религии сталинистов, представляющей собой эдакого идеологического кентавра из шовинизма и конспирологии, и это странное создание давно перешагнуло порог иррациональности.

Условно говоря, «белогвадейщину» то и дело атакуют с патриотических тылов «красные». В авангарде этого движения находится писатель Александр Проханов. Он давно пытается получить сплав сталинизма и национал-охранительного мессианства. «Бог» этого «учения», разумеется, Сталин, а «Мекка» – Сталинград и его главная святыня Мамаев курган.

По мнению Проханова, уже существующего прославления Победы в Великой Отечественной войне и Сталинградской битве недостаточно. «Это требует чего-то еще большего, огромного, могучего – того, что предлагает нам религиозное сознание, – говорил он в минувшем мае на заседании «Изборского клуба» в Севастополе, представляя движение «Русская мечта». – Сталинград… это вселенское явление, это место, где схватились в страшной непримиримой борьбе вселенские силы света и тьмы, ада и рая».

«Он был и остается столицей мироздания, ибо здесь одержана небесная, космическая победа над демоническими силами тьмы, которые готовы были изгнать из человечества свет и создать фашистское человечество. Они были опрокинуты силами света, силами советских огня и стали. Недаром во многих городах мира улицы, площади, поселки, учебные и культурные центры носят имя Сталинград. Мир признает величие Сталинграда как явленное нам в середине ХХ века небесное чудо», – вещал Проханов.

Во время Валдайского форума писатель попытался предложить президенту Владимиру Путину новое учение – некую национальную «религию справедливости», замешанную скорее всего на мифе об аскетизме и подвижничестве «отца народов». Путин отшутился, сказал, что России достаточно четырех религий, которые признаны традиционными для страны. Но основания для прохановского предложения все же есть. Ведь даже существующая концепция духовных скреп предполагает особого рода синкретизм, когда из религиозных учений выбирается все то, что работает на главную мировоззренческую идею – служение Отечеству и самопожертвование индивидуума в пользу общенациональных интересов. Эта особенность сакрального, которое пропагандируется сейчас в российском обществе, многим позволяет утверждать, что в стране формируется своеобразная система взглядов, которая определяется специалистами термином «гражданская религия».

Шутливую реакцию Путина писатель вовсе не воспринял как отказ. Проханов тут же приобщил президента к своим адептам: «Манифестальной была речь президента Владимира Путина. Он произносил ее с амвона Русской Мечты – мечты, облеченной в метафору «Храм на холме». Русская Мечта – это стремление к идеальному бытию, к гармонии, к небесному фаворскому свету, к тому идеальному царству, где нет несправедливости, гнета, насилия могущественного над слабым, где побеждена самая жестокая вселенская несправедливость – смерть». «Путин обращался с амвона русского храма ко всему человечеству», – возвестил Проханов.

Но насколько жизнеспособна идея вернуть культ 70 лет назад умершей личности в современных политических и социальных условиях? «Культ Сталина был и навсегда останется вторичен по отношению к культу Ленина, как бы кто ни пытался через него перескочить, – считает культуролог Роман Багдасаров. – И тот и другой входят в культ генерального секретаря Коммунистической партии, то есть лидера страны. Подобный культ имел каждый из генсеков. Именно явные и тайные «адепты» культа Хрущева предопределили успех перестройки. Сегодня культ Брежнева или Андропова – вариант для тех, кому претит сталинская бесцеремонность, но кто ностальгирует по «социализму с человеческим лицом».

«В современную гражданскую религию культ Сталина не входит, поскольку он не институционализирован на государственном уровне. Если поразмышлять, то будет очевидно, что такая институционализация не выгодна никому, включая сталинистов. Разумеется, вменяемых», – поделился с «НГ» своими взглядами Багдасаров. По мнению культуролога, может быть спокойна и Русская православная церковь: конкуренция со сталинистами не будет трудной. «Сталинизм неконгруэнтен православию, потому что последнее востребовано прежде всего как магическая практика. Сталинисты не крестят, не венчают, не служат панихид. Тут они Московский патриархат не обгонят никогда», – убежден эксперт. «Однако сталинисты «совратили» в свою «веру» значительную часть православных. За пару десятилетий они скреативили миф о советском периоде, где комфортно уживаются атеизм с православием, традиционная культура с модернизацией, коммунизм с империализмом, евразийство с шовинизмом, мрачная конспирология со «всемирной отзывчивостью», – признает все же он.

«Сейчас сталинисты практически полностью задают идейную повестку. Анемичным почитателям Николая II и изрядно поредевшим читателям Александра Солженицына остается барахтаться в этом смысловом цунами, не подконтрольном уже никакому рассудку. Короче, сталинисты выиграли спринтерский забег», – говорит Багдасаров.

А вот на длинной дистанции РПЦ вполне способна взять реванш, считает культуролог: «Сталинисты приписывают достижения целого народа к одной довольно неприятной, как на нее ни погляди, фигуре. Православие же настаивает на непосредственном водительстве российского народа высшим промыслом, который может выражаться в самых разных ипостасях: в Державной Богоматери, которая сливается с материнством и образом Родины, в Духе-Утешителе, который имеет обыкновение устремляться, куда пожелает, а не только «туда, куда велят большевики», «соборном разуме», который гнушается выпяченным лидерством и тем привлекателен…»

«Формируясь, новая российская историософия потребует идеализации всего советского периода без исключения. Не получится делить его на «до» и «после» сталинского «акме», как видят сталинисты. Вот здесь-то плавное церковное восприятие истории и может пригодиться», – предположил Багдасаров.