Через 25 тысяч лет начнем воскрешать

Онлайн-диалог между марксистами и космистами. Скриншот трансляции

Библиотека № 180 имени Николая Федорова устроила онлайн-семинар, посвященный 200-летию Фридриха Энгельса, «Смертные всех стран, соединяйтесь! Русский космизм в диалоге с марксизмом». Название встречи было заимствовано из сборника «Вселенское дело», вышедшего в 1914 году в Одессе в память о философе общего дела (оно же – воскрешение) Николае Федорове. В предисловии-воззвании к нему, переиначивая формулировку и целеполагание «Манифеста Коммунистической партии», авторы-составители (в их числе философ Александр Горский и священник Иона Брихничев) пишут: «Смертные всех стран, племен, народов, всех занятий, званий, состояний, всех верований, мнений, убеждений – соединяйтесь!» Задание разотчуждения труда вырастает здесь до требования борьбы со смертью и «вообще... слепыми силами природы».

Замыслом семинара, устроенного Федоровкой, было увидеть марксизм и космизм как два очень нужных здесь и сейчас ресурса радикального воображения, а почти четырехчасовая дискуссия, в которую воплотилась эта идея, выстроилась вокруг двух основных проблемных сюжетов. Первый предстал как коллизия тех, кто, выражаясь словами одного из платоновских героев, хотел бы, чтобы революционеры оставили историю в покое, и тех, кто убежден: то, что принимается здесь за «правильный», «естественный» самоход, прогресс, – это на самом деле бесконечно длящаяся традиция угнетения, незаметно штормящее кругом капиталистическое ЧП. И, выражаясь словами Вальтера Беньямина, оно должно быть исправлено созданием «действительно чрезвычайного положения». А именно: «космическим» рывком из «гомогенного и пустого времени» в невозможное, небывалое будущее, где господское, стихийное, катастрофичное распоряжение единиц всеобщим производством жизни сменится конструктивными, благими, беспредельными возможностями освобожденного всемирно-исторического труда.

«Абсолютное большинство человеческих обществ основано на идее бесконечного накопления прибыли, выживает в экономическом соревновании тот, кто производит больше, продает больше, а значит – вовлекает в производство все больше природных ресурсов, увеличивает нагрузку на экосистему планеты, – заявил философ-марксист Владислав Софронов. – Само по себе это движение к катастрофе остановиться не может, этой слепой силе расширения ради расширения необходимо противопоставить конструктивный принцип, политическую акцию, шанс совершенно нового решения – регуляцию со стороны разумных существ, которые вмешаются и в корне перестроят «Молоха».

Эту позицию целиком поддержал и философ, политолог Борис Славин. Начав со слов о том, что эксплуатация человека человеком – это то, что работает на стороне болезни и смерти, как «сдержанной в своей свободе жизни», он напомнил о пафосе, двигавшем исследованиями советского философа-системолога, энтузиаста «экологической экономики», друга Эвальда Ильенкова Побиска Кузнецова: «Побиск читал Федорова. И считал, что бессмертие должно быть реальной целью существования медицины. Критерий эффективности медицины он видел в оживлении человека. Жизнь должна быть целью, а не только средством, как мы сейчас допускаем. Нужно исходить из этого, а не из «кроватей» и «помещений».

Парируя этому «конструктивному принципу», историк Борис Илизаров, заявил, что обсуждаемая идея регуляции природы, одинаково близкая и марксизму, и Федорову, ему самому кажется очень опасной и даже порочной: «Природа – это ладно, это полбеды, а то, что вмешиваются в историю, пытаются создать постоянно новые конструкции – коммунизм, нацизм и можно перечислять еще очень долго, – вот это мне кажется страшно опасной тенденцией. Когда мы берем на себя роль богов, тогда это кончается катастрофой».

Второй из упомянутых выше дискуссионных сюжетов заключался в предложении уточнить, усложнить картину описанного выше марксистского «рывка» Федоровской футуристикой. Проект последнего равно исходит из признания случайности, не-необходимости, бушующей под «нормальным» миром. При этом тут подразумевается не стихийный труд, а слепая, освобожденная от любого разумного основания сила, «странный, извращенный порядок, который лучше бы, кажется, назвать беспорядком». Человеку, чтобы совершить здесь искомую метанойю, перейти из предыстории в подлинную историю, определенную идеей воскрешения, недостаточно опрокинуть принцип господства. Ему необходимо буквально восполнить собственное отсутствие, заместить свое человеческое «зияние» божественной субъектностью, определяемой Федоровым как «истинное единство по образу Троицы, теснейший союз личностей, в коем выражено то начало, которое мы называем нравственностью».

Яснее всего эта позиция прозвучала в выступлении Анастасии Гачевой: «То, что прозвучало в сборнике «Вселенское дело» – «Смертные всех стран, соединяйтесь!» – у Горского, Сетницкого, Муравьева постоянно звучит в 1920-е годы. Они говорили: не должно быть этой последовательности, когда мы сначала строим справедливое общество, а потом, скажем, через 25 тыс. лет начинаем воскрешать. Потому что Федоров как христианский мыслитель понимал: зло таится в человеке глубже, чем полагают марксисты. Этот иррациональный закон греха, он заткан в само это смертное, падшее бытие, и пока мы не начнем высветлять нашу духовную и физическую природу, пока не будем совершенствоваться целостно, мы не построим лучший мир. Сетницкий, возвратившись в 1935 году из Харбина на верную смерть и чувствуя, как темнеет горизонт, как все труднее становится дышать, пишет Горькому: «Трагично то, что никто из строителей социализма не рискует сказать, что без борьбы со смертью нельзя и думать о социализме и что коммунизм не может быть построен без победы над смертью».