В корсете ребер полет свободен

Анна Аликевич завершила вечер темой любви. Фото Николая Милешкина

Руслан Рустамов, поэт, уже выступавший в клубе, начал встречу стихотворением: «Рассчитываясь за 365 дней в году,/ бросаешь по ходу движения в толпу/ чековую книжку стихотворений…» Позже появились и такие строки: «И только сердце непрестанно в работе:/ в корсете ребер полет свободен…» Автор заметил, что иногда текст воплощается в жизнь, и с этой точки зрения она – лучший режиссер: «Белый конверт – склеенные крылья голубя / День плавно переходил в ночь,/ минуя жертвоприношение вечера:/ никто не успевал развести огонь / Сердца любящих – сообщающиеся сосуды / Мы всегда будем вместе…»

Ксения Правикова представила вниманию слушателей строки: «Вот мы – самые маленькие./ Покажите нам космос!/ Больше ничего не надо». Или: «Поднимет зима со дна/ Холодный печальный сон./ Последняя глубина/ Обступит со всех сторон./ И если повсюду тьма,/ Опять не видать ни зги,/ Ты знаешь теперь сама:/ Отсюда беги, беги / Беги до конца строки…»

Трагическому мироощущению Ксении составила своего рода контраст подборка стихов Павла Щербакова. Кажется, некоторые из них могут стать чудесной лирической песней, возможно, и грустной, но очень светлой: «Краткость, брат, не сестра,/ краткость – и есть талант / чайка кричит и – в синь/ неба или воды/ шапку на лоб надвинь/ и – к соловьям, в сады». Или: «Как, наверно, страшно быть поэтом/ и не знать, что ты поэт./ Я потом подумаю об этом,/ а сейчас пишу тебе: «Привет!..»

Дебютантке вечера, поэтессе из Монголии Ану Костя смелости не занимать. Девушка пишет по-русски изящные миниатюры. Как заметил куратор проекта Николай Милешкин, некоторые вещи иногда точнее формулируются, когда русский язык неродной. Ошибки в русском языке сообщают поэтическому слову некое остранение (по Виктору Шкловскому) и придают ему бОльшую значимость. Поэтому далеко не всегда их стоит исправлять.

«Тополь одним чихом разбросИл всю листву:/ уходит осень»; «Осуществленье собственной мечты труднее,/ чем встать утром в пять часов и пойти на восьмУчасовую работу»; «Мой рабочий стол – опять мусорная свалка./ Я – создатель, я – разрушАтель./ Боже, помоги мне!/ Только ты сам можешь помочь себе».

Николай Хазанов напомнил слушателям о таких своеобразных формах, как палиндромы (тексты, читающиеся одинаково справа налево и слева направо), «пирожки» (ямбическое четверостишие без рифмы) и «порошки» – их сокращенный вариант. Николай – музыкант, и стихи его – часто именно о музыке: «Работал в оркестровой яме./ Не то чтоб я играл, как Бог,/ Я просто выбраться оттуда/ Не мог». А следом и этот автор совершил переход к теме романтики: «Ты очень сложное созданье,/ а мне хотелось простоты./ Но у тебя внутри порядка/ ста ты». Или: «Когда отсутствие кого-то/ желает в ком-нибудь зиять,/ его оттуда невозможно/ изъять».

Анна Аликевич, поэтесса и литературный критик, логически завершила чтения темой любви: «Пусть мы станем как равные, Боже./ Сделай словом и музыкой, морем меня,/ Чтобы он увидел меня и услышал,/ Чтоб средь желтого поля увидел меня…»