Анна Даутова
У кризиса обильная и убедительная статистика. И в общероссийском масштабе, и в жизни рядового человека. Фото Дениса Медведева/PhotoXPress.ru
Премьер Дмитрий Медведев утвердил антикризисную программу правительства. Документ состоит из 120 мер на общую сумму в 470 млрд руб. Крупнейшими статьями расходов в нем стали предоставление кредита регионам (310 млрд руб.), поддержка автомобильной промышленности (88,6 млрд руб.), а также помощь инвалидам (30 млрд руб.) и субсидирование ипотечных займов (16 млрд руб.). Как следует из пояснительной записки к плану, его первоочередной задачей является создание условий для выхода экономики на траекторию устойчивого роста в среднесрочной перспективе.
В том, что перечисленные направления расходов заняли ключевое место в плане, есть определенная логика. Еще до наступления активной фазы кризиса главной угрозой для стабильности государственных финансов стала разбалансировка региональных бюджетов. Если в конце 2012 года совокупный дефицит бюджетов субъектов РФ составлял 221 млрд руб., то год спустя он вырос до 600 млрд, а по итогам 2014 года – до 1863 млрд руб. (данные федерального казначейства). Одновременно сократилось количество регионов, способных профинансировать собственные расходы без получения субсидий из федеральной казны: если в 2013 году таких регионов было 10, то в 2014-м – всего четыре (Москва и Санкт-Петербург, а также прилегающие к ним области). Поэтому нет ничего удивительного в том, что правительство собирается потратить две трети средств антикризисного плана на поддержку бюджетов субъектов РФ.
Целесообразна и помощь, адресованная автомобильной отрасли, которая оказалась в числе лидеров по темпам падения. Если общий спад в промышленности в 2015 году составил 3,4%, то производство легковых автомобилей сократилось на 27,7%, а выпуск грузовиков – на 14,7%. Поскольку автомобильная промышленность является крупным потребителем продукции металлургической, химической и электротехнической отраслей, ее устойчивость важна для их благополучия, которому и может поспособствовать антикризисная поддержка. Что касается субсидирования ипотечных займов, то в условиях растущей (из-за девальвации) задолженности валютной ипотеки эта мера также не лишена смысла, тем более что строительную отрасль кризис поразил ничуть не меньше, чем автомобильную промышленность. Наконец, поддержка инвалидов актуальна вне зависимости от колебания экономической конъюнктуры: люди с ограниченными возможностями – это та социальная группа, которой государство должно оказывать помощь.
Ухудшение прогноза
И все же, несмотря на актуальность перечисленных мер, их реализация не позволит достичь цели, заявленной в пояснительной записке к плану: поддержка регионов и различных отраслей экономики позволит им с меньшими потерями пережить кризис, но не создаст условия для перехода экономики к сбалансированному росту, что стало бы сигналом о преодолении кризиса. Ключевая особенность последнего заключается в обвальном падении потребительского спроса, вызванном снижением реальных доходов населения. Этим нынешний кризис отличается от кризиса семилетней давности: в 2009 году, даже несмотря на самый сильный спад ВВП среди всех стран «большой двадцатки» (7,8%), реальные располагаемые доходы населения выросли на 3%; в 2015 году темпы падения реальных доходов населения (4%) превысили темпы спада ВВП (3,7%), при этом еще более высокими оказались темпы снижения оборота розничной торговли (9,5%) и реальной заработной платы (10%).
Такая разница во многом связана с тем, что негативные последствия предыдущего кризиса правительство смогло купировать путем наращивания бюджетных расходов, в 2009 году увеличившихся на 28% по сравнению с 2008-м (с 7,5 до 9,6 трлн руб.). К началу нынешнего кризиса потенциал увеличения расходов, в 2014 году достигших 14,8 трлн руб., фактически был исчерпан. Изменение конъюнктуры на сырьевом рынке (в 2015 году среднегодовая цена барреля нефти марки Urals составила 51,2 долл. против 97,6 в 2014-м) не позволило правительству столь же резко нарастить расходы в кризисный год: в 2015 году они выросли лишь на 5,4% в сравнении с 2008-м (15,6 против 14,8 трлн). Не менее важно то, что инфляция в прошлом году (12,9%) существенно превысила показатель 2009 года (8,8%). Наконец, если в 2009 году с июня наблюдался помесячный прирост экономики, благодаря чему спад ВВП, в первом полугодии достигший 10,4%, по итогам года составил 7,4%, то в 2015-м эффект низкой базы не сработал; наоборот, многие показатели месяц от месяца только ухудшались: так, между ноябрем и декабрем темп падения оборота розничной торговли ускорился с 13,1 до 15,3%, инвестиций – с 4,9 до 8,7%, промышленного производства – с 3,5 до 4,5%.
Эффект низкой базы не сработал и в первом месяце нынешнего года: по сравнению с январем 2015 года в январе 2016-го оборот розничной торговли упал на 7,3%, реальные доходы населения – на 6,3%, уровень реальной заработной платы – на 6,1%, а промышленное производство – на 2,7%. Это дает основание полагать, что итоги 2016 года окажутся немногим лучше, чем показатели 2015-го. Вовсе не случайно в экспертном сообществе уже начался пересмотр прогноза относительно прироста российского ВВП в сторону понижения. Так, если в декабре аналитики Morgan Stanley ожидали, что в 2016 году спад ВВП достигнет 0,8%, то в феврале они ухудшили этот прогноз до 2,1%. Точно так же поступили и эксперты Европейской комиссии, которые в прошлом месяце повысили ожидаемый темп падения ВВП – с 0,5 до 1,2%. Наконец, тогда же агентство Fitch пересмотрело прогноз спада экономики – теперь оно предсказывает не 0,5, а 1%. Причем этот прогноз близок к январской оценке Минэкономразвития, согласно которой в 2016 году российскую экономику будет ждать спад в 0,8%.
Консервативен и прогноз на среднесрочную перспективу. Так, в середине февраля Минфин представил расчет, согласно которому при инерционном сценарии развития, не предполагающем структурных реформ, ВВП России к 2030 году вырастет лишь на 13% – на столько же он увеличился в 2011–2013 годах. При этом реальный размер ВВП восстановится до уровня 2014 года только в 2020-м.
Это, в свою очередь, говорит о том, что выйти на устойчивую траекторию роста экономика сможет только после запуска структурных реформ, которые бы при этом не ставили под угрозу макроэкономическую стабильность. Пока не известно, когда для таких реформ откроется окно возможностей. Однако их контур можно обрисовать уже сегодня.
Отмена продовольственного эмбарго
Прошлогодний темп инфляции в 12,9% стал наивысшим со времен кризиса-2008 (13,3%). В посткризисные пять лет ее среднегодовой уровень составлял 7,3%, однако в последние два года она превысила порог в 10%. Одной из причин того стало снижение курса рубля, в 2014–2016 годах опустившегося с 30 до 80 USD/RUR, что привело к удорожанию импорта и отразилось на статистике цен. Ровно тот же эффект возымело продовольственное эмбарго в отношении развитых стран, которое было введено российским правительством в августе 2014 года. Эксперты Аналитического центра при правительстве, опубликовавшие в минувшем августе доклад к первой годовщине российского эмбарго, пришли к выводу: оно дало прирост цен более чем на 20% на затронутые им продукты. Между маем 2014 года и маем 2015-го цены на сыр выросли на 20%, на свинину – на 22%, на яблоки – на 37%, на замороженную рыбу – на 38%, на морковь – на 39%, на крупы и бобы – на 49,2%. При этом производители тех продуктов, которые не подпали под эмбарго, использовали общий скачок цен как повод для изменения собственных расценок, так что стоимость макаронных изделий за тот же период выросла на 21,6%, подсолнечного масла – на 23,7%, а сахара – на 52,2%. Что не менее важно, следствием эмбарго не стало импортозамещение, на которое так рассчитывали в российском правительстве: как отмечено в этом докладе, произошла лишь смена потока импорта, который теперь поступает преимущественно из латиноамериканских и азиатских стран. Отечественные же производители образовавшуюся на рынке нишу занять не успели.
Эмбарго пока привело лишь к росту цен и снижению конкуренции между производителями этой продукции, и из-за этого в проигрыше оказались потребители, которые теперь вынуждены отдавать все большую часть своего дохода на товары первой необходимости. Именно поэтому запрет на ввоз продовольствия из развитых стран необходимо полностью отменить. Это снизит инфляцию и вернет на прилавок те продукты, которые за 20 пореформенных лет стали для граждан привычными.
Национализация и приватизация
Прошлогодний спад ВВП стал логическим продолжением торможения российской экономики, начавшегося после кризиса семилетней давности. Если в 2004–2008 годах среднегодовые темпы прироста ВВП России составляли 7,1%, то в 2010–2014 годах – лишь 2,8%. Причиной этого замедления стала национализация ряда секторов экономики, которая началась вслед за покупкой «Роснефтью» крупнейшего актива ЮКОСа – «Юганскнефтегаза», произошедшей в 2005 году. Вслед за этим под контроль государства перешли нефтяные компании («Сибнефть», ТНК-ВР, «Башнефть»), финансовые институты (Гута-банк, «Тройка-диалог», «КИТ-финанс»), а также компании, работающие в сфере недвижимости («Система-галс») и металлургии («Корпорация «ВСПО-ависма»). В результате доля госсектора в экономике, составлявшая в середине нулевых 30%, к сегодняшнему дню достигла 70% (данные рейтинга «Эксперт-400», ранжирующего отечественные компании по размерам выручки).
Последствия национализации наглядно проявили себя в нефтяной отрасли, в которой к началу нулевых более 80% добывающих мощностей оказалось сосредоточено в руках частных собственников. Благодаря этому в 1999–2004 годах добыча нефти выросла в полтора раза (с 305 до 457 млн т); в последующие 10 лет добыча увеличилась лишь на 15,6% (до 526,6 млн т). В прошлом году прирост добычи составил 1,4%, при этом крупнейшие западносибирские «дочки» российских нефтяных мейджоров показали спад, будь то «РН-Самотлорнефтегаз» (минус 4,5% – данные за первые девять месяцев), «РН-Юганскнефтегаз» (минус 3,6%) или «ЛУКОЙЛ–Западная Сибирь» (минус 6,7%). Совершенно иная картина наблюдается в угольной отрасли, где с 1994 по 2007 год доля частных компаний в общей добыче выросла с 5 до 99% и после этого оставалась на том же уровне. В результате добыча угля, достигнув в 1998 году минимума в 232 млн т, к 2015 году выросла на 53,8%, до 357 млн т. При этом в прошлом году на фоне промышленного спада, достигшего 3,4%, добыча угля выросла на 4,5%.
Причина положительной динамики негосударственного сектора кроется в том, что, ведя бизнес, частные собственники рискуют собственными деньгами, а потому вкладывают их в те проекты, которые могут быть рентабельными даже в условиях неблагоприятной конъюнктуры. Совершенно иное дело – руководители госкомпаний, получающие субсидии, налоговые преференции и делающие инвестиции за счет бюджетных средств. Вот почему в последние годы было реализовано много дорогостоящих, но сомнительных с точки зрения эффективности проектов, будь то мост на малочисленный остров Русский, инфраструктурные объекты в Сочи, оказавшиеся невостребованными после окончания зимних Игр двухгодичной давности, или замороженные трубопроводы «Южный поток» и «Турецкий поток», на которые в совокупности ушло около 200 млрд руб. Вот почему госрасходы на экономику, в 2007–2014 годах увеличившиеся с 730 млрд до 3,1 трлн руб., не смогли предотвратить ее сползание в стагнацию. Вот почему добиться экономического роста можно только расширением доли частного сектора, то есть путем приватизации.
Отказ от повышения налогов
Перейти к экономическому росту не удастся, если в условиях кризиса будут повышаться налоги. Формально с этим согласны в правительстве: в минувшем июне Дмитрий Медведев объявил мораторий на повышение налогов до 2018 года. Однако осенью этот мораторий фактически был нарушен: в ноябре Дума приняла решение сохранить действующую таможенную пошлину на нефть, хотя ранее планировалось, что она будет снижена с 42 до 36% в рамках налогового маневра, предполагающего увеличение НДПИ и снижение экспортных пошлин. Это негативно отразится на прибыльности нефтяных компаний, крупнейшие «дочки» которых, как уже было сказано, вошли в стадию падения добычи. Негативный для деловой активности эффект возымела и внедренная в январе система «Платон», сделавшая нерентабельным бизнес частных грузоперевозчиков. Вот почему на экономическом росте поставит крест дальнейшее повышение налогов, которое бывший министр финансов Алексей Кудрин считает неизбежным из-за дефицита бюджета, увеличивающегося из-за снижения цен на нефть.
Причины дефицита и санкций
Высокий дефицит бюджета, достигший в прошлом году рекордных со времен кризиса-2009 11% ВВП, действительно является ключевой угрозой стабильности государственных финансов. Однако предотвратить ее можно не увеличением налогов, а с помощью сокращения госрасходов. Стоит напомнить, что между 2007 и 2014 годом исполненные расходы федерального бюджета выросли в два с половиной раза – с 6 до 14,8 трлн руб. Ключевой вклад в этот прирост внесли такие статьи, как «Национальная экономика» (увеличение с 730 млрд до 3,1 трлн руб.), «Национальная оборона» (с 840 млрд до 2,5 трлн руб.) и «Национальная безопасность и правоохранительная деятельность» (с 675 млрд до 2,1 трлн руб.). Общее увеличение расходов по перечисленным направлениям достигло 5,5 трлн руб. Сокращение этих трат позволит сбалансировать бюджет, не урезая при этом социальные расходы, которые идут на образование, здравоохранение и покрытие дефицита Пенсионного фонда.
Консолидация бюджета, наряду со снижением инфляции, может создать предпосылки для стабилизации курса рубля. Однако полностью остановить девальвацию можно будет только после снятия с России секторальных санкций, которые были введены США и ЕС после начала активных боевых действий в Донбассе. Санкции лишили отечественные компании доступа к международному рынку капитала, и они были вынуждены ликвидировать задолженность перед иностранными банками за счет собственных средств, что создало мощный спрос на валюту и в итоге обрушило рубль. Между июлем 2014 года и январем 2016-го внешний корпоративный долг снизился с 675,7 млрд долл. до 484,6 млрд; это значит, что российские банки и компании потратили 191,1 млрд долл. не на инвестиции, а на погашение займов. Вот почему перезапустить экономический рост будет невозможно без возвращения российских корпораций на международный рынок капитала, на котором они смогут рефинансировать взятые ранее кредиты. Однако это не сможет произойти до тех пор, пока Россия находится под международными санкциями.
Для снятия санкций требуется урегулирование конфликта в Украине и налаживание отношений с США и ЕС. А это уже целиком зависит от действующих российских властей. Как, впрочем, и решения в сфере экономической политики. От того, какими они окажутся, и будет зависеть то, как долго продлится нынешний кризис.
