Марат Бисенгалиев
Много лет Коновалец (второй слева) выстраивал националистические организации в уютной Европе, сотрудничая с тем, с кем было выгодно. Фото с сайта www.cdvr.org.ua
В отсутствие надежных источников информации в их качестве выступают мемуары задним числом, многие из которых затем становятся чем-то вроде истины в последней инстанции. Примером такой «реконструкции» можно считать «автобиографию» генерала госбезопасности Павла Судоплатова.
Этот секретный человек настолько «успешно» служил Родине, что советский суд назначил ему сначала расстрел, а потом 15 лет заключения, которые пришлось полностью отбыть в печально известном Владимирском централе.
Но самыми интересными событиями своей жизни Судоплатов поделился не со следователями и судьями в 1950-е, а в 1994 году, когда издал в ФРГ на немецком и в США на английском свои мемуары (русские издания вышли позже). Было очень важно, чтобы в книге содержалась некая изюминка, способная заинтересовать заграничного читателя историей для него, в общем-то, посторонней.
Художественный вымысел
Отставной чекист ввел в свой труд главу под названием «Ликвидация главаря фашистской ОУН (запрещена в РФ) Коновальца», из которой следовало, что Павел Анатольевич Судоплатов собственноручно ликвидировал главаря Организации украинских националистов Евгена Коновальца, взорвав его в мае 1938 года в Роттердаме в кафе при помощи взрывного устройства, замаскированного под коробку конфет.
Для усиления эффекта на помощь автору был призван сам… Сталин. Оказалось, что в не самом свободном по времени для вождя 1937 году в ноябре Иосиф Виссарионович дважды (!) встречался со старшим лейтенантом Судоплатовым и лично учил, как именно надо убивать такого врага, как Коновалец. Вот отрывок из русскоязычного издания одной из книг Судоплатова:
«После того как Сталин пожал мне руку, я никак не мог собраться, чтобы четко ответить на его вопросы. Улыбнувшись, Сталин заметил:
– Не волнуйтесь, молодой человек. Докладывайте основные факты. В нашем распоряжении только двадцать минут…
Сталин, кивнув, спросил меня об отношениях между политическими фигурами в украинском эмигрантском движении. Я вкратце описал бесплодные дискуссии между украинскими националистическими политиками по вопросу о том, кому из них какую предстоит сыграть роль в будущем правительстве. Реальную угрозу, однако, представлял Коновалец, поскольку он активно готовился к участию в войне против нас вместе с немцами…
– Ваши предложения? – спросил Сталин…
Собравшись с духом, я сказал, что сейчас не готов ответить.
– Тогда через неделю, – заметил Сталин, – представьте свои предложения…
Ровно через неделю после моего возвращения в Москву Ежов в одиннадцать вечера вновь привел меня в кабинет к Сталину… Всего за пять минут я изложил план оперативных мероприятий против ОУН, подчеркнув, что главная цель – проникновение в абвер через украинские каналы, поскольку абвер является нашим главным противником в предстоящей войне.
Сталин попросил Петровского высказаться. Тот торжественно объявил, что на Украине Коновалец заочно приговорен к смертной казни за тягчайшие преступления против украинского пролетариата: он отдал приказ и лично руководил казнью революционных рабочих киевского «Арсенала» в январе 1918 года.
Сталин, перебив его, сказал:
– Это не акт мести, хотя Коновалец и является агентом германского фашизма. Наша цель – обезглавить движение украинского фашизма накануне войны и заставить этих бандитов уничтожать друг друга в борьбе за власть. – Тут же он обратился ко мне с вопросом: – А каковы вкусы, слабости и привязанности Коновальца? Постарайтесь их использовать.
– Коновалец очень любит шоколадные конфеты, – ответил я, добавив, что, куда бы мы с ним ни ездили, он везде первым делом покупал шикарную коробку конфет.
– Обдумайте это, – предложил Сталин…
– Желаю успеха, – сказал Сталин, пожимая мне руку.
Мне было приказано ликвидировать Коновальца».
Замечу, что все вышесказанное – художественный вымысел. Проверим рассказ Судоплатова по источникам, в далеком 1994 году недоступным ни ему, ни читателям. Это «Журналы записей лиц, принятых И.В. Сталиным». Откроем их и увидим, что с 1 ноября 1937 по 23 мая 1938 (дата убийства) старший лейтенант Судоплатов в кабинете Сталина не был ни разу.
Второй важный факт, на который обратил внимание биограф Судоплатова Александр Север: товарищ Сталин забыл наградить исполнителя своего задания. Не то что ордена или медали, но даже просто благодарности в приказе чекист не получил.
Кстати, сам Павел Анатольевич в декабре 1942 года в докладной записке коллеге из другого отдела свою жертву упомянул отстраненно: «КОНОВАЛЕЦ – «вождь» ОУН – является главным «консультантом» абвера по украинским делам. Со смертью КОНОВАЛЬЦА в 1938 году, оккупацией Польши немецкими войсками и присоединением Западной Украины к Советскому Союзу в 1939 году в ОУН произошел раскол».
Не «ликвидирован мной» или хотя бы «ликвидирован» – а просто «со смертью», как будто никакого отношения Судоплатов к произошедшему не имел.
В его рассказе об убийстве есть масса нестыковок. К примеру, взрывное устройство Судоплатов будто бы приносит в кармане пиджака. Свидетели же видели то ли коробку с тортом, то ли коробку из-под обуви – ее не спрятать и в кармане пальто. Официант в кафе утверждал, что потенциальный убийца был не ниже 170 см, а на некоторых видео 1990-х годов заметно, что Судоплатов очень маленького роста, максимум сантиметров 160.
Да и способ ликвидации для НКВД нетипичный. И сам Павел Анатольевич, и его подчиненные прибегали в похожих реальных случаях к пулям, яду, наезду автомашины. Взрыв – ни разу.
Само покушение удается чисто случайно – взрывное устройство срабатывает уже на улице, после того как не только сам убийца, но и Коновалец покидают кафе, то есть то ли через 15 минут после расставания двух участников происшествия, то ли позже. А если бы сладкоежка Коновалец не утерпел и открыл коробку с «цукерками» сразу по вручении?
Но поскольку Коновальца в этот день кто-то все же убил, поищем ответ на классический вопрос.
Кому выгодно?
Карьера этого персонажа развивалась достаточно успешно. Служба в австро-венгерской армии, участие в Первой мировой, плен, Гражданская война в России на стороне петлюровской Директории – все это Евген Михайлович прошел с минимальными издержками и уже в 1922 году стал лидером весьма влиятельного сообщества западноукраинских националистов. В 1920-е, когда Галиция перешла под польский контроль, Коновалец вместе со Скоропадским стал одним из двух лидеров украинского «сопротивления в изгнании». Находился он физически в Чехословакии (будто бы руководитель этой страны Бенеш был с Коновальцем знаком еще со времен Австро-Венгрии).
В своих антипольских планах Коновалец иногда контактировал и с ГПУ УССР – восстание в Галичине в 1922 году планировалось поддержать и через польско-чехословацкую, и через польско-советскую границы. Поляки как-то об этих планах узнали и их сорвали, но не по вине ГПУ.
Тогда же в «вольном городе Данциг» оформилась структура, которую уже и формально возглавил Коновалец, – «Украинская войсковая организация». В 1926 году ее штаб-квартира переехала в Берлин, и главной целью стала борьба против Польши, что полностью соответствовало внешнеполитическим целям веймарской Германии.
Уже в конце 1920-х годов галичанско-немецкое сотрудничество стало ослабевать, а сам Коновалец постепенно отходил от такой однобокой ориентации. Первый учредительный съезд Организации украинских националистов Евген Михайлович провел в 1929 году в Вене. Примерно тогда же он переехал в Швейцарию, оставив в Берлине своего соратника Рихарда Ярого, который нашел с немцами куда больше точек соприкосновения.
Уже в те годы Коновалец старался больше внимания уделять строительству структуры по работе с украинскими диаспорами в США, Канаде и Южной Америке. В старой же Европе он идейно ориентировался на фашистскую Италию. Вряд ли его радовали успехи будущих бандеровцев в терроре против польских чиновников, ибо по итогам этих убийств Лига Наций признала ОУН террористами, и Коновальцу пришлось покинуть уютную Женеву. Тогда и состоялась встреча Коновальца с Гитлером, лидером одной из оппозиционных партий Германии.
Победа нацистов на выборах 1933 года и заключение Гитлером Пакта о ненападении с маршалом Пилсудским в январе 1934 года разочаровали Коновальца. Оставив в Германии Ярого, Евген Михайлович продолжил работать с диаспорами по всему миру и сотрудничать с реальными врагами Польши, такими как Литва. Он даже получил литовское гражданство.
Нацисты игнорировали Коновальца и публично именовали вождем украинцев не его, а Ярого. Определенные контакты Коновалец сохранил с абвером, чей глава Вильгельм Канарис никогда не был большим сторонником национал-социализма и незаметно налаживал контакты с британскими коллегами.
Ситуация принципиально поменялась в марте 1938 года – и не только потому что Вена, в которой уже давно трудился Коновалец, после аншлюса перешла под прямой контроль Гитлера. Ситуация в Европе становилась откровенно предвоенной, и многовекторность перестала поощряться. К тому же к украинским националистам стало подбираться гестапо – пытаясь «отжать» этот ценный для будущей войны на Востоке ресурс у абвера.
В апреле 1938 года в уже немецкой Вене Коновалец получает от нацистов предложение, от которого, казалось бы, нельзя отказаться, но скорее всего все-таки отказывается, поскольку в мае того же года оказывается не в Берлине, а в Роттердаме. Там его и настигает бомба киллера, чье имя было никому не известно до самого конца 1980-х.
Так кому же выгодна была смерть Коновальца в марте 1938 года? Первый ответ: естественно, Польше – все-таки организация, которую Коновалец возглавлял много лет, своей уставной целью ставила борьбу конкретно с Польшей. Но поляки через своих многочисленных агентов в кругу высших чинов ОУН прекрасно знали, что как раз Коновалец – человек относительно миролюбивый по сравнению со своими молодыми соратниками. Последние взрывали польских чиновников не только не по его приказу, но и вообще без какого-то согласования с Венским офисом. Уже давно та часть украинских националистов, которая вела свою деятельность в Польше, запрашивала у эмигрантского руководства исключительно деньги, а не указания. Так что полякам Коновалец не мешал, ссориться с голландским правосудием из-за него они бы не стали.
Еще меньше интереса в устранении Коновальца было у спецслужб СССР. Напомним, что 1938 год – это разгар ежовского избиения чекистов, когда иностранная резидентура сократилась почти вдвое. Но оставались важные задачи, которые с прореженного репрессиями НКВД никто не снимал, – борьба с белоэмигрантами и Испания.
Если верить современному украинскому историку Костю Бондаренко, то, несмотря на печальные события 1932–1933 годов, Коновалец сохранял контакты с ГПУ и будто бы даже получал из СССР… вкусные конфеты (!).
Весьма вероятной была бы версия внутренних разборок в самой ОУН. С одной стороны, Коновальца активно подсиживали Ярый и его гестаповские кураторы, с другой – то крыло ОУН, которое впоследствии назовут «бандеровским», хотело выдвигать руководителей из своей среды. Но в 1938 году почти весь их актив сидел в польских тюрьмах и затевать какие-то внутренние разборки физически не мог.
Другое дело – Германия. В планах нацистов было вторжение в Чехословакию – операция крайне рискованная. Гитлер знал, что поляки в этом деле ему союзники, а оуновцы – скорее помеха. И когда в октябре 1938 года во Львове вспыхнули антипольские беспорядки, Гитлер приказал абверу и гестапо приструнить своих подопечных, в частности лишив их возможности использовать радиостанции на немецкой территории.
А был ли волкодав?
Тут самое время привести цитату из любопытной книги, изданной в США в 1943-м и перепечатанной в СССР в 1947 году. Ее авторы – публицисты левого толка Сейерс и Кан. Эта книга стала в США бестселлером и чисто советской агиткой быть не могла.
Итак, в одной из первых глав их книги Sabotage! The secret war against America есть такой абзац:
«В том же году Гитлер и полковник Николаи решили, что главарь ОУН – Коновалец – знает слишком много тайн германского правительства и приобрел такие международные связи, что в дальнейшем может оказаться трудным держать его в руках. По этим соображениям они организовали вручение Коновальцу, находившемуся в то время на съезде украинских «националистов» в Роттердаме, особого «подарка». У входа в зал заседаний один из помощников Коновальца, доверенный агент гестапо, подал своему шефу сверток, сказав, что это предназначено лично ему. Когда Коновалец развернул сверток, находившаяся в нем бомба разорвала его на куски. Таким образом Коновалец стал «мучеником» украинского «националистского» движения. Высокопоставленные нацисты после этого не раз говорили, и по всей вероятности искренно, что после смерти полковник Коновалец оказался для них еще полезнее, чем при жизни».
В принципе логично: Коновалец погиб, не успев никуда перебежать, а в подконтрольную нацистам украинскую эмигрантскую прессу поступили утечки, что, дескать, героя убили агенты ГПУ. Ярый сумел провести в руководители ОУН человека по фамилии Мельник – свояка покойного Коновальца, слабовольного и легко манипулируемого. Правда, старая гвардия ОУН какое-то время еще сопротивлялась и успела провести не в Берлине, а в Риме свой второй сбор в конце августа 1939 года – прямо накануне вторжения Германии в Польшу. Там выбрали не только новое руководство, но даже и идеологию, близкую к итальянскому фашизму.
Впрочем, через несколько недель немцы выпустили из польских тюрем и лагерей сидящих там бандеровцев, включая и самого Бандеру. Эта молодежь все принятые без их участия резолюции не признала (возможно, и живой Коновалец уже был бы им не указ).
Интересно, что, хотя многие соратники Коновальца впоследствии были уничтожены бандеровцами физически, конкретно Ярый нашел с ними общий язык и успешно сотрудничал до самого конца войны. Более того, и после мая 1945 года он мирно жил в Австрии, причем в советской (!) зоне оккупации, под своим именем и под надзором МГБ, похоже, нестрогим. Что тут скажешь – умел человек договариваться.
Впрочем, самое время вернуться к товарищу Судоплатову. В сложные 1990-е, когда у оставшихся в живых репрессированных появился шанс на реабилитацию, переключить внимание публики на историю с Коновальцем человеку с его приговором было крайне желательно. Стоит прочесть отрывки из текста обвинительного заключения, которое советский суд вынес в отношении Павла Анатольевича.
«Сов. секретно
Приговор
Именем Союза Советских Социалистических Республик в закрытом судебном заседании, в гор. Москве, 12 сентября 1958 года рассмотрела дело по обвинению:
СУДОПЛАТОВА Павла Анатольевича, 1907 года рождения, уроженца гор. Мелитополь, УССР, с высшим юридическим образованием, не судимого, бывш. работника МВД-НКВД СССР, генерал-лейтенанта, в преступлении, предусмотренном ст.ст. 17–58–1б УК РСФСР…
До начала Великой Отечественной войны Судоплатов по поручению Берия создал и возглавил так называемую особую (специальную) группу… В задачу входило выполнение совершенно секретных заданий Берия, в частности тайно похищать неугодных ему граждан и уничтожать их без суда и следствия...
Установлено, что Берия и его сообщники, совершая тяжкие преступления против человечности, испытывали смертоносные, мучительные яды на живых людях. Подобные преступные опыты имели место в отношении большого количества людей, приговоренных к высшей мере наказания, и в отношении лиц, неугодных Берия и его сообщникам. Специальная лаборатория, созданная для производства опытов для проверки действия яда на живом человеке, работала под наблюдением Судоплатова и его заместителя Эйтингона с 1942 по 1946 год, которые от работников лаборатории требовали ядов, только проверенных на людях. Предъявленное Судоплатову обвинение в ходе судебного следствия подтверждено свидетельскими показаниями и письменными документами, имеющимися в деле».
И на суде над непосредственным начальником Судоплатова министром МГБ Абакумовым (это 1954 год) тоже прозвучало кое-что любопытное.
«Из обвинительного заключения по делу Берия известно, что в своей изменнической деятельности он использовал гнуснейшие методы тайных похищений людей, злодейских убийств из-за угла, совершал тягчайшие преступления против человечности, производя опыты над живыми людьми, умерщвляя людей при помощи различных ядов и т.д. Для совершения этих преступлений Берия создал особую группу готовых на все головорезов – Судоплатова, Эйтингона, Майрановского и др. Абакумов был участником этих преступлений. Поэтому, даже получив прямое указание от И.В. Сталина об аресте Судоплатова и Эйтингона, Абакумов уберег их от ареста».
Если генеральный прокурор Руденко в данном случае не фантазировал – то получается, что именовать Павла Анатольевича «волкодавом Сталина», как принято в современной публицистике, ошибочно – ведь сам Сталин этого «волкодава» требовал посадить на цепь в прямом смысле слова.
В завершение констатируем факт: по опубликованным достоверным источникам, нет ни одного доказательства того, что руководители как советского государства, так и советских спецслужб имели отношение к истории с убийством Евгена Коновальца.
Дало ли это убийство что-то руководству СССР? Тоже нет, ОУН была, выражаясь современным языком, сетевой структурой, слово Коновальца для принятия и исполнения каких-то решений давно не имело значения. Он к 1938 году был всего лишь символом уже уходящей эпохи – как и его конкурент по статусу главы украинского сопротивления в Берлине Павел Скоропадский. Последнего в СССР никто не вспоминал и не карал – он случайно погиб под американскими бомбами в 1945 году.
Ни в заслугу, ни в вину убийство Коновальца советская власть Судоплатову не ставила. И это, по-моему, самая верная позиция в данном вопросе.
