Антон Мардасов  |
| Фото Gettyimages |
Запрещенные в РФ террористические группировки «Исламское государство» (ИГ) и «Аль-Каида» пытаются договориться о союзе, что существенно увеличит уровень террористической опасности во всем мире, заявил в четверг и. о. генерального секретаря Организации Договора о коллективной безопасности Валерий Семериков. Ранее вице-президент Ирака Айад Аллави сообщил, что представители лидера ИГ Абу Бакр аль-Багдади ведут переговоры о возможном объединении с «Аль-Каидой», которую сегодня возглавляет Айман аз-Завахири. Чиновник подчеркнул, что диалог террористов проходит на фоне успехов иракской армии в Мосуле. Эта деталь моментально вписала его выступление в тренд фейковых сообщений о «поимке» Багдади или известных только шиитским телеканалам обращений «халифа» с призывом «уходить в горы».
Да, кажется, что, теряя территории в Ираке и Сирии, ИГ может вернуться к своим истокам – в «Аль-Каиду». Но реальное положение дел на сегодня таково, что их объединение возможно только в самом крайнем случае. И на это есть масса причин, главная из которых – идеологическая.
Поясним. «Аль-Каиду» называют «лагерем джихада» за то, что она до момента ослабления нынешней миросистемы никогда не стремилась претендовать на государственность. Отсюда – ее готовность десятилетиями идти к своим целям и не принуждать население к сотрудничеству, а убеждать его в выгодности этого.
Для понимания всей картины вспомним историю конфликта «Аль-Каиды» и ИГ. Первоначально сирийская «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в РФ) была продолжением «Исламского государства Ирак», полностью финансировалась им и набирала силу и влияние в Сирии. Опасаясь потери контроля над ней, аль-Багдади, с одной стороны, провозгласил «Исламское государство Ирака и Леванта» и отправил в Сирию дополнительные силы, с другой – потребовал от «Джебхат ан-Нусры» присягнуть ему. Вместо этого аль-Джулани, лидер «Нусры», дал присягу непосредственно аз-Завахири – в обход аль-Багдади. Это и породило их вражду.
Однако «Аль-Каида» не раз пыталась если не действовать сообща, то по крайней мере не воевать с «халифатом». Так, саудовский шейх аль-Мухайсини еще в январе 2014 года предложил план примирения под названием «Инициатива уммы», но в ИГ его отвергли, хотя и пошли на переговоры с представителем филиала «Аль-Каиды» («Джебхат ан-Нусрой»), причем через одного из лидеров ИГ – Абу Али аль-Анбари. Аргументировали свой отказ они тем, что план аль-Мухайсини не разграничивал убежденных сторонников шариата и оппозицию, что для ИГ принципиально.
Таким образом, ИГ, в отличие от «Нусры», сразу дало понять всему миру, что готово использовать жесткую, агрессивную тактику для быстрого захвата территорий. В «Аль-Каиде» же считали, что убийства на сектантской почве только вредят «джихаду» и отталкивают мусульман от организации. Нет ничего удивительного в том, что для угнетенных суннитов, противников конкретной власти и сторонников «чистой веры», простая и к тому же эффектная идеология ИГ оказалась близкой и понятной. К тому же «халифат» очень ловко продвигал через Сеть свои пропагандистские материалы.
Кстати, когда речь идет об идеологических расхождениях ИГ и «Аль-Каиды», нужно учитывать, что они не замыкаются на конкретных личностях. Ведь и при полном обновлении руководящих составов противоречия между ними останутся – с точки зрения шариатских хукмов (положений) правления.
Пока для объединения двух террористических структур нет никаких реальных военных предпосылок. Во-первых, потому что продвижение сил коалиции под эгидой США в Мосуле сопровождается новой активизацией ИГ в районах провинций Анбар, Дияла, Салах-эд-Дин. В Сирии даже после возможной потери Ракки неясной останется судьба Дейр эз-Зора. Возможна активизация подразделений курдско-арабского альянса «Демократические силы Сирии», рывок коалиции «Революшн коммандо» от границы с Иорданией к городу Абу-Кемаль в провинции Дейр эз-Зор. Понятно, что со временем основная сила ИГ будет разбита. Однако самые ценные «кадры» рассеются по провинциям и найдут убежище в пустыне и подземных тоннелях так называемого вилайета Фурата – провинции в административно-территориальном делении ИГ, куда входят некоторые приграничные территории иракского Анбара и сирийского Дейр эз-Зора.
Во-вторых, отсутствие предпосылок к объединению объясняется тем, что ИГ имеет филиалы в десятках стран мира – как формальные, так и реально действующие. Например, в Нигерии, Мали, Сомали, Египте, Пакистане, Филиппинах они хорошо известны правительству, занимают определенные территории и способны самостоятельно снимать про себя видеоролики. Для функционирования бренда «халифат» этого вполне достаточно.
Но, повторим, возможность объединения ИГ и «Аль-Каиды», хоть и маловероятная, существует. Эксперты организации Counter Extremism Project (CEP) считают, что «мостиком» между джихадистскими организациями может послужить движение «Братья-мусульмане» – даже при всей внешней взаимной неприязни. Также CEP, вероятно, располагает данными о контактах радикалов. Подтвердить или опровергнуть это нельзя, но, безусловно, такой вариант не убедителен. Скажем, в сирийском Идлибе сейчас радикальные и умеренные фракции едины в одном – в запрете въезда сторонникам и бывшим боевикам ИГ.
Что могло бы побудить террористические группировки к сотрудничеству? Реальная угроза их ликвидации. И в первую очередь – в Ираке и Сирии. Она будет реализована, если будут исправлены прошлые ошибки и обеими коалициями будут проводится грамотные контртеррористические действия.
А для этого нужно минимальное, даже не обязательно публичное доверие между Россией и США. По сути, их усилия должны сводиться прежде всего к сохранению долгосрочного перемирия с приглашенными в Астану группировками, к хирургически точным ударам ВКС РФ и ВВС США по филиалу «Аль-Каиды» на западе Сирии, а также к стимулированию самостоятельной борьбы умеренных группировок с радикалами и к давлению на своих союзников в поиске настоящего компромисса. Только так можно поддержать суннитское население и выиграть войну за его «умы и сердца». В любом другом случае его выиграют радикалы.
