Александр Гущин
Фото Gettyimages
В последнее время разговоры о евразийской интеграции и Союзном государстве зачастую больше являются уделом специалистов узкого профиля. С одной стороны, это понятно, ведь оба проекта находятся в той стадии, когда главными действующими лицами являются экономисты, производственники, аграрии. Куда более обсуждаемы события, связанные с противостоянием России и Запада, Сирией, украинским кризисом. Республика Беларусь же упоминается чаще всего в период острых противоречий между Москвой и Минском, например, по поводу цен и долгов за энергоносители. Несколько же дней назад довольно оживленную дискуссию вызвало решение Беларуси о выводе с 1 июля с.г. российского рубля из своих золотовалютных резервов и полном переходе на международные стандарты при расчете.
Этот шаг вновь заставил многих задуматься о современных внешнеполитических и внешнеэкономических приоритетах Минска, о том, как дальше будет развиваться интеграция России и Белоруссии в рамках Союзного государства и ЕАЭС. Справедливости ради надо сказать, что ажиотаж в данном конкретном случае вряд ли обоснован, ведь решение Минска в отношении резервов скорее техническое. Это во многом признается даже теми, кто придерживается мнения о дрейфе республики в сторону Запада. Тем не менее, такое решение Минска тесно связано со стремлением получить кредит от МВФ, переговоры, о чем сейчас проходят, а сделать это можно только при соответствии определенным условий. Речь идет о международной методике подсчета резервов, в рамках которой есть требование исключить из учета золотовалютных резервов валюты, не являющиеся резервными по международным стандартам. Российский рубль же таковой не является.
Тем не менее, рубль остается важным элементом финансовой системы Беларуси, составляя, к примеру, 50% в корзине валют, формирующей биржевой курс, в то время как доллар и евро имеют 30 и 20% соответственно. Сегодня, несмотря на то, что одной из целей союзного договора было создание единой валюты с одним эмиссионным центром это даже нельзя назвать отдаленной перспективой и по большому счету перестало являться приоритетом в развитии интеграции. На данном этапе таковым является развитие именно промышленной кооперации, тем более, что показатели по экспорту и импорту выглядят по-прежнему довольно внушительно. Экспорт в Россию составляет 46,2% по итогам 2016 года, а импорт 55,5% при том, что следующий по объему импортер Китай имеет долю всего лишь около 8%.
Белоруссия вовремя подстроилась под потребности спроса и восполнила образовавшуюся после введения антироссийских санкций пустоту на рынке России в продовольственной продукции. В какой-то степени это было вызвано реэкспортом санкционных товаров, хотя в данном случае возникает вопрос не только к самому реэкспорту, но и к российским фирмам, готовым работать по таким схемам и отсутствию общей таможенной политики в отношении третьих стран. Тем не менее, несмотря на вроде бы позитивные показатели, российская сторона периодически выявляла несоответствие белорусской мясомолочной продукции санитарным нормами и острота этой проблемы не спадает. У белорусской стороны, напротив, существуют претензии в отношении доступа к акционированию российских предприятий, к импортозамещению, которое по мнению наших белорусских коллег мешает белорусским товарам занимать достойное место на российском рынке. Однако есть и схожие проблемы и с российским экспортом. За первый квартал 2017 года экспорт российской сельскохозяйственной техники вырос на 60% и составил 1,3 млрд рублей, но Беларусь остается единственным рынком, экспорт на который в области машиностроения не растет. В то время как сам Минск свой экспорт сельхозтехники в Россию заметено увеличил.
Существующие между странами разногласия не стоит абсолютизировать. Да, прошлый год был особенно трудным, конечно общая международная обстановка сама по себе не способствует интеграции в Евразии, да и Белоруссия всегда, имея в качестве приоритета сохранение своей экономической модели при косметических ее изменениях, будет проводить политику внешнеэкономической диверсификации, и не пойдет на открытый разрыв с Западом. Минск, надо признать не в последнюю очередь от реэкспорта товаров, наряду с функционированием минской переговорной площадки, получил определенные преференции. Но в целом стратегически разрыв и обострение отношений России и Запада, учитывая важную роль белорусского балкона в военном смысле и сокращение возможности диверсификации своей политики и внешнеэкономической деятельности при конфронтации Минску невыгодны.
Что же нужно сделать сегодня для преодоления разногласий в области интеграции? Думается, что, прежде всего, стоит, не рассчитывая на малореалистичные идеи, в духе выстраивания общего политического пространства, содействовать поступательному развитию интеграции в гуманитарной сфере, дальнейшему укреплению военно-политического союза, который в частности проявился в масштабных совместных учениях в 2017 году. Конечно, по отдельным вопросам интерпретации общей истории существуют разные оценки не только общего прошлого в целом, но и роли отдельных исторических личностей. Однако развитие гуманитарных, образовательно-научных проектов без их политизации и подчинению, порой трудно воспринимаемым в Беларуси, как и в других странах, идеологическим концептам, жизненно необходимо.
Важно, наконец, понять, что разница в экономических системах двух стран, прежде всего в вопросах собственности, сама по себе противоречит эффективной интеграции, а ультралиберальная модель, направленная в пользу узкокорпоративных торговых выгод никак не может обеспечить качественный интеграционный прорыв. Основой же интеграции сможет быть модель совместных интеграционных проектов в контексте широко понимаемой реиндустриализации, затрагивающей широкий спектр отраслей от биотехнологий до энерго-машиностроения. Огромную роль играют также межрегиональное сотрудничество, развитие мобильности кадров. Пока же в Союзном государстве определяющим фактором является конкуренция на товарных рынках, смысл существования интеграционного проекта во многом теряется.
Одна из задач должна лежать в плоскости развития и тиражирования эффективных проектов, примером которых может быть реализуемый проект строительства АЭС в Белоруссии. Многое в этом плане будет зависеть от того, насколько удастся сопрягать решения принятые на высоком государственном и отраслевом уровне с практической деятельностью хозяйствующих субъектов.
Очень важными сегодня являются решения о перспективах расчетов за российские энергоносители в рублях, об общем визовом пространстве, признании виз, а также о перспективе к 2015 г. выйти на создание единого энергетического рынка и общеевразийских ТНК. Однако все эти идеи и планы требует наконец поступательной реализации. Пока же главной проблемой обсуждения вопросов об интеграции является несоответствие планов решенным на практике задачам. От изменения этого положения во многом зависит не судьба интеграции, то, сможет ли она выйти из тисков существующей сугубо либеральной экономической модели и стать мощным кластером для экономического роста на основе технологического развития, с высокой ролью государства как аккумулятора спроса внутри ЕАЭС.
Пока нерешенных вопросов на пути интеграции, как и рисков, связанных с международной обстановкой, больше, чем ответов, и от того насколько скоро и эффективно мы их решим, зависит в значительной степени и социально-экономическое развитие самой России.
