Новая драматургия пропаганды

Фото Gettyimages

Деятели культуры, среди которых кинорежиссер Николай Бурляев и писатель, киносценарист Юрий Поляков, выступили с заявлением: в России создается Гильдия драматургов. В организацию приглашены российские драматурги и авторы «русскоязычного мира других стран», в нее уже вступили существующие драматургические объединения в Санкт-Петербурге и Новосибирске. Интересно, что «избираться» в Гильдию могут также и журналисты, и режиссеры, и актеры. Широта критериев дополняется и тем, что, по словам организаторов новой структуры, «идеологические и литературные разногласия не должны служить препятствием для такого объединения». Но попытка реанимировать советские принципы создания творческих союзов была воспринята неоднозначно.

Любая гильдия, кроме того что должна быть объединением самодеятельным, то есть не организованным сверху, призвана защищать интересы и привилегии своих членов. И в этом смысле идея создания общероссийской Гильдии драматургов давно назрела. Хаос с выплатой авторских отчислений, нелегкие отношения драматургов с Российским авторским обществом (РАО), ответственным за авторские права. Уральский режиссер и сценарист Николай Коляда, пьесы которого идут по всей стране, рассказывает, как часто неожиданно находит свое произведение в афише того или иного театра, а коллектив, играя премьеру, даже не обращается за разрешением на постановку, не говоря уже о том, чтобы выплатить гонорар.

Сегодня драматург в Европе – одно из главных действующих лиц театрального процесса. В то время как значение должности заведующего литературной частью в нашем театре уменьшается, на Западе пишущий драматург успешно служит правой рукой худрука: помогает делать инсценировки, сценарии к спектаклям, формирует репертуарную политику. Для европейского театра заказать драматургу уникальную пьесу для постановки, как и партитуру композитору, – норма. В России же молодое драматургическое сообщество живет за счет сериального «мыла», в перерывах между сезонами выхватывая время для написания «высокого», при этом выходов у драматурга к театру напрямую – минимум. Даже в советской системе при всем идеологическом произволе у драматургов наравне с писателями была социальная защищенность: денежные авансы, выезды на творческий период за казенный счет, положим, в Рузу от Всероссийского театрального общества, гарантия постановок и прочее.

Но новообразованную организацию волнуют в первую очередь вопросы морального плана. Читаем в программной декларации Гильдии: «Вызывает тревогу ряд негативных явлений в театральной сфере. Очевидны тенденции к коммерциализации театра, потере им нравственного начала, любованию насилием, злоупотреблению ненормативной лексикой, небрежение серьезной современной драматургией и Словом в театре вообще». Драматург Алексей Слаповский написал в соцсетях: «Меня сразу же насторожили чеканные формулировки этого заявления». Идеологически заостренные характеристики современного театра, праворадикальный уклон, безликость негативной позиции уже мало кого удивляют. Однако если речь идет о Гильдии, то есть единения по сугубо профессиональным критериям с целью оптимизировать «условия труда», возможны ли столь резко окрашенные формулировки, равные вводу цеховой цензуры? Слаповский же рассказал, как вместе с Ксенией Драгунской и Михаилом Бартеневым они задумывали создать Гильдию драматургов при Союзе театральных деятелей «без широковещательных большевистских намерений». Но вот их опередили и перекроили идею под свои задачи.

Наверное, стоит оставить в стороне очевидное: для театра ХХI века слово давно уже является второстепенным объектом исследования и инструментом воздействия. Но что идеологи новой Гильдии подразумевают под «серьезной современной драматургией»? Понятно, что все то, что документально осмысляет реальность со всеми ее язвами и неприглядными правдами, социальными, политическими, этическими, они во внимание не принимают. И вряд ли драматург, чьи пьесы не избегают обсценной лексики или выводят в персонажи политических жертв новой эпохи, будет в новую Гильдию допущен.

В последнее время министр культуры Владимир Мединский только и говорил о том, что «и Грибоедов, и Островский, и Чехов писали не о Средневековье, а о своих современниках. Если в театрах появятся пьесы о современной России, это вызовет еще большую волну искреннего, благодарного интереса нашего зрителя» (цитата из выступления на открытии сезона в Малом театре). А затем предупредил в ультимативной форме, что фактически театрам будет спущена разнарядка на обязательное включение в репертуары пьес о современной жизни в России. Нельзя не вспомнить, что такая обязательность постановок – на деревенскую и производственную темы – существовала в СССР. Как себе представляет жизнь в современной России сам Мединский – представить сложно, но можно. Нетрудно догадаться, что государственные театры никогда не возьмутся, к примеру, за пьесы «Болотное дело» (по интервью с родственниками осужденных по делу о митинге на Болотной площади 6 июня 2012 года) или «БерлусПутин» итальянца Дарио Фо, идущие только в независимом Театр.doc.

Задачи, которые ставит перед собой новая Гильдия, одна другой полезнее: «защита профессиональных интересов»; «взаимодействие с театрами, продюсерами, радио, телевидением и киностудиями»; «привлечение новых творческих сил в драматургию»; «помощь драматургическим мастерским и театрам России и стран СНГ»; «проведение мастер-классов по драматургии, семинаров, конкурсов и фестивалей». Конкурсы существуют давно, самостоятельно и независимо («Любимовка», «Евразия», «Ремарка» и др.). Но будут ли они, конкурсы с историей и репутацией, собственной художественной стратегией, поддержаны? Настораживает также громкая инициатива пропаганды современной драматургии и укрепление связей с Министерством культуры.

Сразу после объявления о создании Гильдии ее участники стали осознавать весь «масштаб» замысла. Драматург Александр Гельман честно признался: «прочитав программное заявление, я понял, что… этот текст меня категорически не устраивает. Поэтому я изымаю себя из состава этой инициативной группы и желаю ей удачи, но только без меня». То же самое случилось, когда Эдуард Бояков создал Русский художественный союз с целью «формирования национальной идентичности средствами искусства», «создания и развития современной творческой индустрии на основе объединения патриотических сил». Когда художники разобрались, куда их записывают и настоятельно приглашают, спешно отступились, как бы ни были теоретически важны те начинания, которые фигурируют в уставе.

Пока это будет выгодно министерству и его навязываемой политике, будут как грибы вырастать подобные правопатриотические и консервативные, не живые, а мертвые в зародыше союзы, в них будут вливаться бюджеты, их будут чествовать и им благоволить. А творцы продолжат биться в одиночку.