Политическая гомеопатия для иранской экономики

Фото UN Photo/Evan Schneider

Европейская бюрократия проявила чудеса оперативности. Всего через четыре месяца, прошедших после того, как Дональд Трамп в мае нынешнего года объявил о выходе из ядерной сделки с Ираном, ЕС сформулировал решительный ответ погрязшему в иранофобии американскому президенту. По итогам министерской встречи в рамках Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, в которой принимали участие министры иностранных дел России, Великобритании, Франции, Германии, Китая, ЕС и Ирана, Федерика Могерини заявила, что участники совещания преисполнены решимости спасти соглашение с Тегераном и защитить свои компании от американских санкций.

Ну а главное – показать Дональду Трампу, что в партии с Тегераном Евросоюз и примкнувшие к нему Москва и Пекин не статисты бессловесные, а право имеют.

Столь решительный шаг главной начальницы европейской дипломатии, разумеется, вызвал искренний восторг ее иранского коллеги – Джавада Зарифа. У его патрона, президента Хасана Рухани, появился пропагандистский козырь для посрамления своих политических оппонентов в Иране. Своим критикам Рухани теперь может гордо заявить: вы, дескать, меня поносили, а я и в этой сложнейшей ситуации выход нашел, накинутую американцами на шею экономики страны петлю ослабил, да еще и раскол в отношения США с Европой внес, подышим еще!

В первую очередь интерес вызывает конкретный механизм, предложенный Федерикой Могерини. По ее мнению, он станет чудодейственным эликсиром для спасения ядерной сделки с Ираном. И вот тут при ближайшем знакомстве с этим лечебным средством начинают терзать сомнения, что перед нами совсем даже не лекарство, а некое гомеопатическое средство, столь же эффективное, как припарки попавшему под поезд.

Судя по заявлениям, сделанным госпожой Могерини, будет создано некое «юридическое лицо», по другой версии – клиринговый центр, который будет осуществлять легальные транзакции с Ираном. Не употребляя сложную терминологию, в которой, бывает, путаются сами экономисты, – перед нами одна из версий старого доброго механизма «нефть в обмен на продовольствие». То есть поставки иранской нефти и продуктов из нее будут меняться на европейские товары, согласно составленным в Тегеране спискам. Вся «смелость и свежесть» идеи здесь – исключительно в названии, солидно звучащей аббревиатуре SPV (Special Purpose Vehicle). Да и то – сомнительная, поскольку данный торгово-финансовый инструмент на рынках известен достаточно давно.

Помимо второй свежести у «средства от госпожи Могерини» есть еще один, куда более серьезный недостаток. И дело даже не в том, что оно окажется крайне неустойчивым в случае, если США всерьез возьмутся его «преодолевать». Проблема куда глубже. Возможно, SPV и может чем-то помочь мелким и средним европейским компаниям, стремящимся сохранить свой бизнес с Ираном. Но вот для крупных игроков, на развитие совместных проектов с которыми и делал после 2015 года ставку Тегеран, данное средство абсолютно бесполезно.

Собственно, эти крупные игроки уже дали более чем красноречивую оценку этой политической гомеопатии от Евросоюза. Total, PSA PeugeotCitroen, GroupeRenault, Allianz, Siemens, Volvo, Volkswagen и десяток других компаний, названия которых у всех на слуху, уже «проголосовали ногами», заявив о свертывании всех своих проектов в Иране. Не прошло и суток после заявления Могерини, как о прекращении бизнеса с Тегераном объявил один из крупнейших мировых независимых нефтетрейдеров – VitolGroup.

Здесь работает простая арифметика. Для европейских компаний выбор – ведение бизнеса в Соединенных Штатах, стране с экономикой в 18 трлн долл., или бизнес с Ираном, размер экономики которого составляет 400 млрд долл., – совершенно очевиден. Как очевидно и то, что ни Евросоюз в целом, ни Париж, Берлин и Лондон не защитят свои компании от прессинга США. Именно это, кстати, и имел в виду Джон Болтон, отвечая на вопрос о том, как в Вашингтоне восприняли заявление Фредерики Могерини: «Вы знаете, что Европейский союз силен в риторике, но слаб, чтобы следовать своим декларациям».

Заявления о том, что SPV якобы позволит Ирану сохранить не менее 40% своего экспорта нефти в Европу, защитит иностранные инвестиции в иранскую экономику, более того, позволит крупным импортерам – Индии, Японии, Южной Корее – сохранить объемы закупаемой у Тегерана нефти, – явно расходятся с реальностью. С апреля нынешнего года объемы иранского экспорта уже сократились на 35% и продолжают падать.

Контрольные цифры, которые в качестве целей обозначила для себя администрация Трампа после планирующегося в ноябре введения новых санкций против Ирана – сокращение экспорта нефти Тегераном до 1 млн барр. в день, – начинают выглядеть все более достижимыми. В этих условиях предложение Евросоюза в плане компенсации иранской экономике потерь от американских санкций – чистой воды гомеопатия, создающая иллюзию, но неспособная реально исправить ситуацию. Верить – можно, рассчитывать на положительный эффект – нельзя.