Прослушку санкционируют, но не проверяют

Фото pixabay.com

Судебный департамент при Верховном суде РФ опубликовал статистику за 2018 год. Кроме уже никого не удивляющего малого процента оправдательных приговоров показательны стабильно высокие «проценты удовлетворяемости» судьями ходатайств правоохранителей о заключении под стражу (89%) и продлении срока содержания под стражей (98%), проведении обысков в жилище (95%) и осуществлении оперативно-разыскных мероприятий (99%). Почти в 100% случаев суды разрешают и прослушку телефонных переговоров.

Европейский суд по правам человека еще в 2015 году по делу «Роман Захаров против России» констатировал несколько системных проблем, связанных с прослушкой телефонных переговоров российскими спецслужбами. Одна из них состоит в том, что национальные суды при выдаче санкции не проверяют наличие обоснованных подозрений для прослушки конкретного лица, а также необходимость и соразмерность ограничения его прав. После 2015 года ситуация не стала лучше.

В 2016–2018 годах ЕСПЧ вынес еще несколько постановлений против России, в которых указал, что судебные решения, санкционирующие прослушку телефонных переговоров, должны проверяться судом, рассматривающим уголовное дело по существу. Если судья не имел доступа к санкционирующему решению и материалам, которые подавались в обоснование ходатайства о прослушке, он не мог проверить, имелись ли относимые и достаточные причины для выдачи разрешения, а также соблюдали ли следственные органы условия судебных санкций во время самой прослушки (постановления по делам «Родионов против России», «Раджаб Магомедов против России»).

Есть и внутрироссийские правила. Например, Конституционный суд РФ еще в 2008 году в определении № 460-О-О прямо указывал, что результаты оперативно-разыскных мероприятий, проводимых на основании судебных решений, должны представляться следователю или в суд вместе с копиями этих судебных решений. Использование результатов оперативно-разыскных мероприятий в качестве доказательств не допускается без наличия судебного решения или его копии в материалах уголовного дела.

Межведомственная инструкция 2013 года о порядке представления результатов оперативно-разыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд также сдержит правило о том, что вместе с результатами прослушки должны передаваться и копии санкционирующих судебных решений.

При всей ясности и однозначности этих правил следователи и судьи на местах, мягко говоря, не считают себя связанными ими. Например, во Владимирской области суды при рассмотрении уголовных дел отказываются запрашивать для проверки копии судебных решений о прослушке и материалы оперативного учета. Таким образом, они не проверяют ни содержание этих документов, ни законность оснований для прослушки, ни соразмерность ограничения прав человека в ходе нее, ни ее проведение именно в тот промежуток времени, который санкционирован судом. Однако это не мешает судьям использовать результаты прослушки в качестве доказательств – вопреки правовой позиции Конституционного суда РФ о недопустимости в случае нарушения положенных процедур.

Такое же отношение, к сожалению, демонстрирует и Верховный суд РФ. Он неоднократно отклонял кассационные жалобы, которые содержали доводы, ставящие под сомнение законность прослушки и использования ее результатов в приговорах.

Аналогичная ситуация сложилась и с результативностью обжалования адвокатами «стражных» решений и санкций на обыск в жилище. У ЕСПЧ по этим вопросам давно выработаны устойчивые правовые позиции, так что Россия ежегодно выплачивает денежные компенсации в несколько тысяч евро тем, кто пострадал из-за своеобразного отношения отечественных правоприменителей к страсбургским подходам.

И статистические данные, и практика по конкретным делам по-прежнему свидетельствуют о крайне низком «пределе уступчивости» российских судов к процессуальным просьбам сотрудников правоохранительных органов. И потому во многом эфемерной остается юридическая защищенность частной жизни от вмешательства силовиков.

Не дает поводов для оптимизма и другая тенденция – все более увеличивающиеся разрывы в правовом поле. ЕСПЧ и даже весьма осторожно высказывающийся Конституционный суд РФ могут формулировать любые правовые позиции, которые формально общеобязательны, но если у судей «на местах» есть склонность поддерживать требования силовиков, помноженная на уверенность, что вышестоящие инстанции на национальном уровне это «засилят», – они будут продолжать принимать те решения, которые для них более привычны.