Андрей Ваганов
Графика pixabay.com
Пожалуй, никакие эксперты и участники российской IT-индустрии такого не предполагали и не ожидали: президент РФ Владимир Путин сообщил как об утвержденном решении о снижении ставки на прибыль для IT-отрасли с 20 до 3%. Помимо этого ставка страховых взносов также должна быть уменьшена с 14 до 7,6%. Предполагается, что указанные меры поддержки будут действовать на постоянной основе. «Предприниматели, сотрудники предпочитают жить и вести бизнес там, где это максимально удобно и комфортно. Поэтому налоговые, финансовые, правовые условия для работы в нашей стране должны быть глобально конкурентоспособны», – резонно заметил президент на совещании с представителями IT-отрасли 23 июня.
«Разворот экономики РФ от сырьевой к высокотехнологичной», «цифровая экспансия на внешний рынок», «высокотехнологичный прорыв», «IT-ренессанс»… Аналитики не скупятся на эпитеты, комментируя это решение. Многие из них видят в таком налоговом маневре руку и влияние «цифрового Столыпина» – премьер-министра Михаила Мишустина и его первого зама, «российского Кейнса» Андрея Белоусова. Действительно, Мишустин на заседании правительства 25 июня подчеркнул, что работа IT-бизнеса, который сотрудничает с зарубежными рынками, должна стать наиболее выгодной на территории России по сравнению с юрисдикциями, в которые эмигрируют «физически и инфраструктурно» представители отрасли.
Впрочем, нельзя скидывать со счетов и причину более банальную, о которой на днях проговорился пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. По его словам, глава государства, несмотря на жесткий карантин и режим самоизоляции, «посредством использования различных коммуникационных технологий (…) оставался на связи и проводил все необходимые мероприятия». То есть президент сам смог почувствовать, что не только нефть и газ, но и Information technology matter.
Бесспорно, это очень важное решение для отечественной IT-отрасли. Однако это не решение проблемы технологического отставания страны как такового. Тут надо быть реалистами. В целом российский внутренний IT-рынок оценивается примерно в 6 млрд долл., экспорт IT-услуг – в 10 млрд. А размер мирового рынка превышает 1 трлн долл. в год. Вот и глава Минпромторга Денис Мантуров на онлайн-конференции Российско-германской внешнеторговой палаты сокрушался: «Не стоит забывать и о рынке цифровых продуктов. Здесь мы видим опасную тенденцию к концентрированию основных технологий и компетенций среди нескольких транснациональных компаний».
Так что даже с учетом беспрецедентного налогового маневра в сторону IT приходится говорить лишь о локальном российском «IT-ренессансике». Разочарование в случае неудачи предложенного «цифрового прорыва» может быть очень глубоким и губительным для отрасли программного обеспечения (и для всей сферы информационных технологий).
Такое бывало уже в постсоветской истории. Кто вспомнит, например, сегодня о проекте создания в середине нулевых в Дубне Российского центра программирования? РЦП, кстати, находится в технико-внедренческой особой экономической зоне. То есть уже давно пользуется положенными по закону налоговыми преференциями. И что – где «программный» взрыв? Между тем среди основных целей создания РЦП – «увеличение доли России на мировых рынках высокотехнологичной продукции, и в первую очередь в сфере информационных технологий».
Видимо, дело не в одних только налоговых льготах. Это условие необходимое, но не достаточное. Опять же звучит банально, но главная проблема – отсутствие комфортной среды для развития IT-технологий. Обозреватели Telegram-канала «Незыгарь» очень жестко формулируют: «Задача растить (IT-специалистов. – А.В.) внутри и удерживать все более хорошими условиями жизни, от приятных налогов до адекватной городской среды, социальной сферы и достаточно либеральной политической системы – представляется утопичной». История с блокированием того же Telegram в России очень показательна в этом смысле. Не менее показателен и «пакет законов Яровой». Тут ни на какие транснациональные корпорации не спишешь.
Есть и еще один фактор, может быть, и дискуссионный, но который способен испортить праздник на улице IT. Некоторые экономические исследования показывают, что закачивание денег в инновации, когда это принимает характер самоцели, никаких структурных сдвигов в экономике не производит. Скорее наоборот – усугубляет кризисное состояние. Или – в другой формулировке: среди стран с высоким качеством жизни нет стран с низкой производительностью труда.
Увлечение информационными технологиями как ключевой индустрией – это в некотором смысле самообман. IT-индустрия вторичная. Иначе как тогда объяснить такую статистику.
За последнее 10 лет технологические инновационные проекты, внедренные в производство, в среднем продемонстрировали лишь 20% организаций сектора исследований и разработок. Сохраняется невосприимчивость бизнеса даже к завершенным разработкам. В 2018 году научные организации реализовали 16,9 тыс. технологических инновационных проектов, разработанных в результате проведенных исследований и разработок, что в 1,2 раза меньше в сравнении с 2015 годом. (Данные Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ: «Реализация технологических инновационных проектов по разработкам научных организаций».) Производство редкоземельных металлов и соединений на их основе с 1991 года в России уменьшилось почти в три раза. А ведь на этой материальной базе и держится вся IT-индустрия.
Прежде всего (или по крайней мере параллельно с IT) необходимы вложения в основной капитал. Иначе мы будем получать на выходе ПО для автобусных остановок или очередной вариант тетриса. Пока именно так и происходит.
комментарии(0)