Возможен ли большой протест в Германии

Фото Omer Messinger/Getty Images

«Недопустимо», «постыдно» – такие определения пестрят в заголовках немецких СМИ в отношении прошедшей 29 августа в Берлине демонстрации против COVID-ограничений. По различным оценкам, в ней приняло участие от 30 тыс. до 38 тыс. человек, что стало самым массовым протестом с момента введения карантинных мер. При этом практически до последнего момента было непонятно, состоится демонстрация или нет. Законодательное собрание Берлина официально запретило проведение мероприятия под предлогом невозможности обеспечения правил социального дистанцирования, а также несоблюдения протестующими других мер по борьбе с коронавирусом.

В конечном счете демонстрация, организатором которой выступила правозащитная группа Querdenken 711, все же состоялась. Как и следовало ожидать, она прошла в режиме «без масок» (что вполне закономерно, поскольку многие демонстранты являются так называемыми ковидоскептиками).

То ли массовый характер мероприятия, то ли демонстративное пренебрежение правилами по борьбе с COVID-19, то ли наличие в толпе демонстрантов праворадикалов, то ли столкновения с полицией после того, как протестующим удалось прорвать полицейский кордон и на время захватить лестницу исторического здания Рейхстага, – а скорее всего все вместе вызвало столь нервную реакцию общественности. Причем не только СМИ, но и ведущих политиков, начавших наперебой комментировать (преимущественно в негативном ключе) произошедшее. Основной лейтмотив: демонстрация стала «нападением на демократию» в Германии, что свидетельствует о росте обеспокоенности в политическом классе.

Действительно, демонстрация в Берлине стала еще одним тревожным звонком для властей. И не только ввиду роста количества протестующих (предыдущее подобное мероприятие, проходившие в начале августа, собрало около 17 тыс. человек), и не только из-за того, что проходила в условиях ухудшения эпидемиологической ситуации (с середины августа в Германии вновь фиксируется увеличение количества случаев заражения COVID-19), но прежде всего из-за своего символического значения. Она наглядно показала, что протестная активность в стране не просто имеет существенный потенциал, но и набирает обороты, что чревато утратой государством карт-бланша на принятие решений, выданного ему обществом в период пандемии.

Жесткие карантинные меры выступают в данном случае всего лишь одним из поводов. Причем далеко не самым значимым. Намного важнее – ухудшающаяся макроэкономическая конъюнктура в Германии, и прежде всего состояние дел на рынке труда, где в последние месяцы преобладают негативные тенденции.

Так, по данным Федерального агентства занятости (BA), в июле уровень безработицы достиг 6,3% от экономически активного населения по сравнению с 5,1% в марте, вплотную приблизившись к отметке в 3 млн человек. Наиболее заметен он в возрастной группе 18–25 лет, где уровень безработицы с марта по июль увеличился на 40%. При этом на фоне сокращения рабочих мест, обусловленного сжатием экономики из-за последствий пандемии, растет неполная и временная занятость. Согласно данным ВА, в мае число временных работников в Германии составило 6,7 млн человек, увеличившись на 600 тыс. по сравнению с предыдущим месяцем. Если же брать мартовский показатель (2,5 млн человек), то рост составил более чем в 2,5 раза.

Более того, экономисты дают неутешительные прогнозы: осенью – в начале будущего года ожидается заметный рост числа безработных на фоне увеличения количества банкротств среди предприятий малого и среднего бизнеса. С учетом того факта, что доля сегмента малого и среднего предпринимательства (МСП) в структуре ВВП Германии в настоящее время составляет 52% и в нем занято свыше 60% экономически активного населения (по состоянию на конец 2019 года – 5,62 млн человек), массовые банкротства приведут к тому, что армию безработных пополнят десятки, если не сотни тысяч человек. И это наверняка станет дополнительным испытанием для немецкого государства, которое пытается купировать негативные последствия пандемии для рынка труда за счет социальных инвестиций. Однако сумма в 11,3 млрд евро, направленная на поддержание временной занятости, выглядит весьма скромно в сравнении с многомиллиардными программами помощи экономике (причем не только национальной, но и европейской).

При этом ситуация с COVID-19 находится в развитии, и немецкие власти могут попросту не поспеть за ростом безработицы. Последняя же, по прогнозам экономистов, уже осенью может достичь психологически важной отметки в 5 млн человек. Именно этот показатель является живым напоминанием о ситуации на рынке труда в Германии в начале 1930-х годов, перед приходом к власти национал-социалистов. И именно с этой отметки стартовала пришедшая к власти в 2005 году Ангела Меркель, сумевшая в течение десятилетия сократить уровень безработицы более чем в два раза.

Сейчас же ситуация развивается в противоположном направлении. При этом рост безработицы таит в себе заметный риск снижения политической стабильности, свидетельством чего как раз и является усиление протестной активности. Причем никого не должно вводить в заблуждение, что протест направлен против COVID-ограничений. С учетом объема накопившихся в Германии проблем (в частности, ситуация с беженцами) он может вполне принять иной, даже антиправительственный характер.

Именно этого опасаются не только правящая коалиция, но и в целом политики, пытающиеся найти выход из создавшейся ситуации и предлагающие различные решения. Например, создание «пандемического совета», в рамках которого будут решаться и экономические проблемы. Вопрос в том, насколько действенными и своевременными будут эти решения и позволят ли они избежать большого протеста.