Навальный в насыщенном растворе

Фото Reuters

Подмосковная деревня, девочки лет 14 стоят в очереди к кассе магазина, одна интересуется у другой: «Ты за кого – за Путина или за Навального?» Подружка отвечает, что пока вообще-то за Путина, но выбор может поменяться. «Прикольно», – философски замечает первая. Я стою позади этих юных созданий и вспоминаю, как 30 лет назад усталые советские люди в долгих очередях обсуждали философскую дилемму «за Горбачева или за Ельцина».

Если история и вправду циклична, то, по мере того как набирает обороты политический кризис имени Навального, пройденный страной за 30 лет путь становится все больше похожим на мертвую петлю. Пропагандистские орудия враждующих сторон расстреливают мирное население так яростно, что любая попытка разобраться в причинно-следственных связях, находясь над схваткой, обречена и порицаема. Доказательства скучны, они плохо рифмуются, из них не сложишь митинговую кричалку, революционная целесообразность с фактами не дружит, она выше фактов.

Телевизионные агитаторы относятся к реальности еще снисходительнее. Продюсер, телеведущий, зампред Госдумы Петр Толстой сравнил призыв штаба Навального выйти 14 февраля во дворы и направить в вечернее небо лучи телефонных фонариков с тем, как в блокадном Ленинграде пособники врага подсвечивали цели для ударов фашистской авиации. Из всего многообразия причин взрыва протестной активности в России выбрана лишь злокозненная деятельность Госдепа США. И этот пропагандистский гвоздь вколачивают в мозги зрителей, часть из которых за четверть века не справились с компьютером и живут в параллельном мире, созданном все теми же кремлевскими громкоговорителями.

Между тем недавние несанкционированные митинги собрали десятки тысяч молодых образованных людей почти в 200 городах России, включая медвежьи углы, где до сих пор подобное трудно было представить. Социальную среду протестов можно сравнить со знакомым со школьных опытов по химии «насыщенным раствором». Вспомните: если в стакане воды растворить очень большую дозу соли, сахара, купороса и прочего и погрузить туда предмет, то через несколько суток он обрастет кристаллами. Для тех, кто уже не в состоянии сдерживать социальное недовольство и готов метать снежки в росгвардейцев, таким предметом и стал Алексей Навальный. Он выступает с разоблачением как раз того, против чего и бунтует протестующая молодежь: системной коррупции, соседства сияющей роскоши с допотопной нищетой, деградации политической машины страны и неизбежного в таких случаях дрейфа в сторону полицейского государства. А в Хабаровске минувшим летом протестными кристаллами оброс арестованный губернатор Сергей Фургал, обвиняемый, кстати, в организации заказных убийств.

Ни слова дурного о Навальном! – он сидит, и это плохо. Еще хуже то, что его травили оружием массового поражения, кстати – кто, зачем и «против кого»? Объективный ответ на этот вопрос мы вряд ли когда-нибудь услышим, в том числе из уст пострадавшей стороны и сочувствующих. Наблюдая в течение нескольких лет с репортерского расстояния за революционерами, я не питаю никаких иллюзий по поводу этих ребят и особенно девчат. Но дело не в них. Я готов утверждать, что сегодняшний протест разворачивается не вокруг фигуры Навального, Фургала, короля Артура или Святополка Окаянного и не из-за интриг геополитических недругов России.

Причиной бунта является токсичный «насыщенный раствор». В вызвавшей громы и молнии статье «Против путинизма и популизма» Григорий Явлинский пишет: «За 10 лет в протестном активизме ни с точки зрения численности, ни с точки зрения характера протеста не изменилось почти ничего. И это по оптимистичной оценке. Потому что на протестные акции в Москве в январе 2021 года вышло меньше людей, чем выходило в 2011-м, 2012-м и даже 2019-м. 100 млн просмотров на YouTube конвертировались примерно в 200 тыс. человек по всей стране и 20–30 тыс. в столице. По нынешним меркам для офлайна это большое число. Однако этого даже близко недостаточно для того, чтобы влиять на политическую ситуацию в стране и уж тем более чтобы принудить власть к мирному содержательному диалогу».

Пусть так. Но из этих же строчек можно сделать и другой вывод – о том, что уже 10 лет крупные российские города периодически сотрясают протесты, которые ничем не заканчиваются, кроме новых протестов спустя год-другой, в то время как для «мирного содержательного диалога» с исполнительной властью во всем мире, включая Россию, существуют такие инструменты, как парламенты. И если западный опыт на этом направлении для страны духовных скреп уже не подсказка, то давайте прислушаемся к словам президента дружественного Казахстана Касыма-Жомарта Токаева: «Основные проблемы, волнующие наше общество, должны обсуждаться и находить свое решение именно в парламенте и в рамках гражданского диалога, но не на улицах».

В России прогрессивная общественность клеймит парламент как «взбесившийся принтер». Проработав почти полжизни в Госдуме и Совете Федерации, я с этим не соглашусь как минимум. Потому что более половины законов и поправок не имеют политического содержания, они регламентируют повседневную жизнь. Свежий пример: принятие законопроекта о создании передвижных аптечных пунктов для удаленных уголков и об обязанности фармацевтов сообщать покупателям о наличии более дешевых аналогов.

Еще тревожнее то, что сегодня политическую повестку в России создает не парламент и даже не Кремль, а улица, и это будет продолжаться. Почему это так, объясняет, например, в своем манифесте режиссер Андрей Звягинцев: «Уже очень скоро объявит свои права новое поколение; те, кто родился на входе в XXI век и полон сил; они не будут готовы мириться с таким положением дел, когда в их стране нет ни перспектив, ни справедливости, ни закона. Они возьмут эту страну в свои молодые руки и стряхнут с нее прах старья, консерватизма и страха».

Разумная государственная власть в такой исторической ситуации должна не множить число автозаков и политзэков, превращая протест в сладко-горький запретный плод, а создавать такие условия, в которых протест все еще готов принять легитимные формы. Образованную и профессиональную часть «навальнят» нужно срочно интегрировать в официальную политику, предоставить думскую трибуну и ответственную законотворческую работу, пока они не снесли вавилонскую башню современной российской государственности. Потому что если они ее снесут, то в обозримом историческом будущем под обломками будут корчиться как те, кто помнит катастрофу 1991 года, так и те, которых тогда не было в проекте. И для кого нынешняя конфронтация укладывается в простейшую формулу «за Путина или за Навального».

Никаких других равновеликих политиков за 30 постсоветских лет в 147-миллионной стране не выросло – этому, понятно, Госдеп США помешал.