Блеск и нищета внешней политики Эрдогана

Фото Reuters

Кемаль Ататюрк завещал Турции «три кита» ее внешней политики, соответствующей национальным интересам: не вмешиваться в дела арабов, не следовать в русле политики колониальных держав (читай: не становиться вассалом Запада, держаться в стороне от его союзов) и не конфликтовать с Россией. Ататюрк намеренно не привязывал эти стратагемы к моменту времени, он считал это константами турецкой внешней политики.

Ни одна из них не была сохранена в том виде, как это завещал Ататюрк, и не привела к возвышению Турции.

Можно спорить о тех выгодах, которые Турция получает от членства в НАТО, но тогда нужно говорить и об упущенных возможностях. А возможности эти для Турции были, и они были неприемлемы прежде всего для Великобритании и США. Турции была навязана англо-американская концепция безопасности: СССР – враг, НАТО – защита, а Европа – будущее Турции. Турцию загнали в блок под эгидой США и лишили свободы маневра во внешней политике.

С тех пор Турция не суверенное государство, а «южный фланг НАТО» – и этим все сказано о турецком суверенитете. В ЕС Турцию тоже не взяли, ограничившись допуском турецкой легкой промышленности на свои рынки и использованием туристической инфраструктуры.

Уникальным шансом для Турции стал распад СССР, позволив ей ринуться штурмовать геополитические пустоты, оставшиеся после ухода России из бывших советских республик. Пытаясь извлекать выгоду от баланса между интересами России, США, Европы и Китая, Турция активно проводит свою внешнюю политику, порой игнорируя все риски и балансируя на краю пропасти.

Дело в том, что экономика Турции пока не способна обеспечить ее глобальную экспансию. Турция опутана международными договорами, любая попытка продвинуть свои интересы в мире немедленно сталкивает ее с кем-то из государств, причем чаще с Западом, чем с Востоком. Оканчивается все это тем, что Турция в лице президента Реджепа Тайипа Эрдогана начинает по всему миру различные кампании, завершить которые в свою пользу у нее не получается. Она начинает партии, которые не может доиграть до конца, но, не доиграв прежние, приступает к новым.

Сейчас Турция оказалась в состоянии вовлечения в процессы на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. При этом у нее незавершенный конфликт с Францией и Грецией в Средиземном море и зыбкий результат кампании в Закавказье, где она вложилась напрямую, но в финале оказалась отсечена от управления ситуацией.

У Турции складывается критическая ситуация именно как комплекс всех ее незавершенных внешнеполитических векторов. На Ближнем Востоке Турция втянута в войну в Сирии, несет там потери и зависит от договоренностей с Россией и США. Выйти из войны на этом ТВД Анкара не может, так как иначе потеряет контроль над курдским вопросом, а это угроза ее территориальной целостности.

В итоге Турция закрепилась в Идлибе, договорившись с Россией о том, что она замкнет на себе влияние на группировку радикалов «Хайят Тахрир аш-Шам» (запрещена в РФ), нейтрализовав ее активность и одновременно ослабив все прочие группировки. Из этого ничего не вышло: Турция не справилась с контролем над своими «прокси», которые смогли в южной части Идлиба организовать чуть ли не свой эмират. Договоренность с Россией о том, что будет открыто движение по автомагистрали М4, не выполнена.

В результате Владимир Путин, встречаясь 14 сентября в Москве с Башаром Асадом, указал на эту неспособность Турции, и Россия приступила к военному решению проблемы Идлиба.

Одновременно в Центральной Азии Турция пытается любой ценой оказаться в числе ключевых игроков по Афганистану. Единственный пункт, где закрепились турки, – это Кабульский аэропорт. Идет торг между «Талибаном» (запрещен в России) и Эрдоганом. Суть торга в том, что талибы хотят замкнуть безопасность аэропорта на себя, а Турции поручить организацию гражданских авиасообщений.

Эрдоган справедливо заявляет, ссылаясь на недавний теракт, что если Турция отвечает за перевозки, но не обеспечивает безопасность, то она будет отвечать за факты терактов, а это неправильно. Предвидя это, Эрдоган заявил, что дело может быть передано ЧВК. Но и эта полумера временная. Она придет к тому, что в тему безопасности талибы пускать не будут никого. И Турции придется уходить из Афганистана.

При этом Турция оказалась в ловушке: если она хочет остаться участником процесса в Центральной Азии, ей придется следовать требованиям талибов и выводить свои силовые структуры из Афганистана. Но при этом Турция будет обязана принимать у себя афганских беженцев. А это угроза внутриполитическому кризису.

Ведь в Турции уже сейчас находится 3,6 млн сирийских беженцев, а из Афганистана добавится не менее 1 млн. И турецкая оппозиция решительно предостерегает Эрдогана от подобных обязательств, какую бы форму они ни носили.

Проблема роста числа беженцев в сочетании с уходом из Идлиба и Кабула – это не то, на что рассчитывал Эрдоган. По Нагорному Карабаху и Средиземному морю (конфликт из-за поисковых работ по газовым месторождениям в экономической зоне Греции) Турция исчерпала возможности активизации. Получается, что все векторы политики привели в тупики, а издержки растут и расти не перестанут.

Можно всерьез говорить о кризисе турецкой внешнеполитической экспансии. Однако вся турецкая идея, оправдывающая пребывание Эрдогана у власти, сводится лишь к экспансии.

Справится ли Эрдоган с такой концентрацией рисков и угроз? Он известен способностью принимать отчаянные решения, но любая авантюрная политика опасна тем, что из-за малейшего сбоя из силы становится слабостью. Надеяться каждый раз на чудо как элемент стратегии опасно. Эрдоган упрям и честолюбив, но он еще и крайне зависим от Запада, прежде всего от Великобритании и США. Они сделают все, чтобы не дать ему выйти из трудного положения, толкая на еще более губительные шаги.

Едва ли Эрдоган снова получит от России помощь в прежнем объеме, несмотря на его недавние заявления о том, что Турция намерена приобрести дополнительные системы С-400. Интересы Турции и интересы Эрдогана постепенно все больше и больше расходятся, что делает внешнюю политику Анкары еще более импульсивной. При таком подходе долго ждать полноценного кризиса не приходится.