Право не молчит, даже когда говорят пушки

Фото Reuters

Подобное происходящему в эти дни в Украине Лев Толстой полагал «противным человеческому разуму и всей человеческой природе». Средства дипломатии оказались недостаточными для разрешения нараставших противоречий, в результате политика продолжилась иными средствами, более прямолинейными действиями.

Но и в этих условиях роль международного права не утрачивается и в действие вступают нормы и принципы, в совокупности образующие международное гуманитарное право (МГП), иногда также именуемое правом вооруженных конфликтов. Выдающийся советский, украинский и российский юрист-международник Игорь Лукашук определял МГП как отрасль международного права, призванную «ограничить бедствия войны путем определения недопустимых методов и средств ведения военных действий и защиты жертв войны».

Такое определение, соответствующее видению Международного комитета Красного Креста, на который возложена особая роль в продвижении и обеспечении соблюдения МГП, в целом воспринято в российской официальной практике. Например, Устав внутренней службы Вооруженных сил РФ вменяет военнослужащему в обязанность «знать и соблюдать нормы международного гуманитарного права, правила обращения с ранеными, больными, лицами, потерпевшими кораблекрушение, медицинским персоналом, духовными лицами, гражданским населением в районе боевых действий, а также с военнопленными», а Уголовный кодекс РФ строго карает применение в вооруженном конфликте запрещенных средств и методов.

Происходящее в Украине с юридической точки зрения – это международный вооруженный конфликт. Для России он стал таковым с момента военного вмешательства на стороне признанных ею Донецкой и Луганской республик в их противостоянии с властями Украины, при этом ранее для нашей страны он являлся вооруженным конфликтом немеждународного характера, иными словами, внутриукраинским делом. Украина переквалифицировала то, что первоначально именовалось «антитеррористической операцией», в международный вооруженный конфликт еще в феврале 2018 года, когда законом «Об особенностях государственной политики по обеспечению государственного суверенитета Украины на временно оккупированных территориях в Донецкой и Луганской областях» Россия была обвинена в совершении «вооруженной агрессии» против Украины и во «временной оккупации» части ее территории. Это, впрочем, не помешало продолжению выгодных для «жертвы агрессии» отношений с «агрессором» в экономической сфере.

Россия и Украина являются сторонами Женевских конвенций о защите жертв войны и других договоров, регулирующих поведение сторон вооруженного конфликта и ограничивающих выбор средств и методов его ведения. На них возлагается обязанность по соблюдению основополагающих принципов МГП – гуманности; различия между гражданскими лицами и комбатантами, между гражданскими объектами и военными целями; пропорциональности в применении средств ведения вооруженной борьбы; избежания нанесения чрезмерных увечий и причинения излишних страданий. Об этом на днях напомнил авторитетный Международный институт гуманитарного права, одновременно призвав стороны к мирному урегулированию конфликта.

Понятно, что реальная боевая обстановка навязывает свои условия. В моей преподавательской практике случилась встреча со слушателем, офицером вооруженных сил (в то время гражданский вуз, в котором я профессорствовал, был ориентирован на предоставление второго высшего образования, а среди учащихся преобладали госслужащие). Поинтересовавшись, есть ли у него, скажем так, тактический опыт, и получив утвердительный ответ, я поручил ему подготовить для семинара сообщение об обеспечении командиром соблюдения требований МГП в боевой обстановке. Выступление было блестящим, от аудитории посыпались вопросы, ни один из которых не оставался без четкого и обоснованного ответа. Более всех усердствовал преподаватель, но в какой-то момент докладчик парировал: «Поймите, если в бою я буду до таких мелочей соблюдать все правила, я людей потеряю и задачу не выполню». Латинская максима, приписываемая разным авторитетам, гласит: fiat justitia et pereat mundus – «да свершится правосудие, пусть и погибнет мир». Нет, у права должен быть ценностной предел, что очень простыми словами разъяснил мой подопечный.

Это никак не отменяет того, что нарушения норм МГП своими гражданами должны незамедлительно пресекаться и преследоваться, а совершенные противной стороной – тщательно расследоваться, документироваться, доказательства – сохраняться. Доказательства могли бы пригодиться в связи с возбужденным на днях прокурором Международного уголовного суда (МУС) расследованием ситуации в Украине. Прокурор не скупится на заверения в стремлении взаимодействовать со сторонами конфликта, «обеспечивая объективность и независимость проводимых расследований». И хотя Россия, подписавшая, но так и не ратифицировавшая учредивший МУС Римский статут, в ноябре 2016 года заявила об отсутствии у нее намерения становиться стороной этого договора, мне кажется, ничто не должно помешать ей передать суду собранные доказательства совершения преступлений в зоне вооруженного конфликта.

Между прочим, ДНР и ЛНР могли бы последовать примеру Украины, которая, не являясь стороной Римского статута, еще в 2014 и 2015 годах воспользовалась предоставленной статутом возможностью признать юрисдикцию суда в отношении предполагаемых преступлений, совершенных на ее территории. И еще: донецким и луганским властям стоило бы заявить официально и публично о намерении строго следовать требованиям Женевских конвенций и о готовности стать их сторонами.

Право способно снизить накал противостояния, приостановить его и стать инструментом последующего урегулирования.