Дмитрий Сабов
Фото Reuters
Все смешалось в Пятой республике. Коммунисты призывают голосовать за глобалиста. Глобалист осваивает рычаги административного управления и планирование по отраслям. А лидер крайне правых патриотов, ставших самой пролетарской партией Франции, корректирует программу по советам «компетентных экономистов» и «высших кадров» из засекреченного клуба «Горациев»…
Все эти парадоксы французской президентской кампании плохо вписываются в аналитические клише и теории заговора вроде подрыва устоев ЕС или участия спецслужб в продвижении глобалистской повестки, которые популярны сейчас в разных странах. Но они хорошо понятны самим французам: главным нервом борьбы стало устранение конкурентов путем «демонизации» с целью «подобрать» голоса. «Убрать, а не выбрать» – так звучит лозунг дня. Так у кого же наибольшие шансы «остаться»?
Социологи подсчитали эффект первого тура, и он ошарашил. 56% отдали голоса за кандидатов антисистемы (от Ле Пен и Земмура до Меланшона и прочих троцкистов). За кандидатов системы (Макрон, Пекресс и др.) проголосовали всего 39% (в 2007-м было 80%!). «Крайне правые и крайне левые кандидаты никогда не набирали так много за всю историю выборов во Франции», – отмечает директор Центра исследования общественного мнения (CECOP) Жером Жаффре. Это протестное голосование, подчеркивает политолог, имеет своих «родителей»: в 2005-м французы отвергли на референдуме Евроконституцию, предусматривавшую обвальное расширение полномочий ЕС в ущерб государствам. А в 2019-м на улицы выплеснулся бунт «желтых жилетов» против непосильных налогов (по сути, «жакерия XXI века»), который теперь обрел и политическое выражение.
Прикладной вывод ясен: кто бы ни победил, управлять придется теми, кто голосует против. Это кризис системы, хором признают аналитики. Вслед за историческими партиями (центристы, голлисты, социалисты, набрав всего 6,5%, похоже, сходят со сцены) встанет вопрос и о работоспособности демократических институтов Пятой республики в эпоху глобальных кризисов. Начиная с главного – а можно ли вообще при таком градусе недовольства выбирать прямым голосованием главу государства с суперпрезидентскими полномочиями?
Собственно, вопрос этот и стал мотором ожесточенной кампании между двумя турами голосования. Она началась протестами тех, кто не желает еще раз выбирать между Макроном и Ле Пен, сегодня же ее кульминация – очная ставка в телеэфире за три дня до финала. Исторически это будет восьмой (с 1974 года) поединок претендентов на пост главы Французской Республики между турами, но для непосредственных участников он уже второй. Это и вызывает протест – какие выборы, когда одна и та же политическая дуэль идет пятый год, что устраивает разве что самих дуэлянтов. И не просматривается ли в этом отсутствии альтернатив новая система политических координат, а то и вовсе контуры Шестой республики (их во Франции считают по Конституциям)? Тем более что оба участника за продление президентского мандата до семи лет и за референдумы по важным вопросам, что, по сути, воспроизводит все ту же дуэль.
Вообще по мере того, как этот поединок становился безальтернативным, стало просматриваться, что оба дуэлянта обмениваются технологиями – предпочитают конкурировать лично, без партий, с засекреченными штабами советников, избегая дебатов с другими соперниками, зато показательно защищают Францию друг от друга. Вот и сейчас ко второму туру они подходят не как лидеры партий, а как главы фронтов – республиканский (или прогрессистский) против национального.
Все это зримое ожесточение не мешает набирать очки в личном зачете. Для Макрона поединок с Ле Пен во втором туре, как подметили журналисты, – это прямой, без пересадки, билет в Елисейский дворец. А для Ле Пен – способ утвердить себя и свое Национальное объединение (от руководства которым она отстранилась на время кампании) как вторую партию Францию, отмыв ее от обвинений в экстремизме. Важно набрать за 45% – дальше, через пять лет, Макрона в конкурентах не будет.
К этому шли давно. Как ясно по утечкам из обоих штабов, к повторению сценария действующий президент начал готовиться чуть ли не вечером после избрания в 2017-м. А его соперница – на месяц позже: надо было переварить обидное поражение в прошедших теледебатах.
Есть, к слову, интересная версия о его подоплеке. Будто бы пять лет назад из штаба Макрона организовали утечку: если Марин Ле Пен поведет себя агрессивно, он покинет студию. Поверить было легко – в 2002-м Жак Ширак и вовсе отказался от дебатов с ее отцом, Жан-Мари Ле Пеном. Кандидатку, отстававшую, по опросам, на 20%, соратники подтолкнули к наступательным действиям – мол, пусть бежит! Ле Пен, измотанная митингами, вывалила на противника набор этикеток – нас ждет «дикий глобализм», «уберизация Франции», «экономическое разграбление». Но Макрон не ушел, а стал бить точно по пунктам: и как конкретно вы намерены вывести страну из еврозоны? В чем ваша экономическая программа? Как вы хотите решать проблему миграции? Итог: 66% против 33%.
Новый поединок таким вряд ли будет. Марин Ле Пен сменила не только предвыборный штаб и программу (никаких выходов из еврозоны, сплошная борьба за покупательную способность и снижение НДС на энергоносители, бензин, соль и масло). Она тщательно готовилась к теледебатам, даже уехала из Парижа на пару дней, чтобы потренироваться со спарринг-партнером, «социологически и по возрасту схожим с Макроном», уверяет пресса. А главное – разрыв нынче не 20%. Ее вполне устроит ничья, что предполагает более сдержанную линию в ходе дискуссии: восстать из пепла, вернуться в бой – уже ореол для дамы, которая всерьез претендует на президентство. Важно показать государственную стать, соответствие высокой задаче. Сюрпризов скорее ждут от Макрона: ведь главное, что работает против него, как заметила дуэлянтка, это итоги его правления. Те самые, что вылились в 56% протестного электората. Скандалы, впрочем, заготовлены с обеих сторон.
Что касается главных сюжетов, среди которых будут и темы по международной повестке, то сказанное обеими сторонами принимать за истину в последней инстанции явно не стоит. В шоу такого рода важно не допустить ошибок, заставив делать их оппонента. Поэтому настоящую политику, в том числе и в отношении России, любой из победителей будет формировать за кулисами.
