Алексей Фененко
Фото Reuters
К концу осени в военной политике Германии произошел интересный поворот. На днях еженедельник Spiegel представил содержание нового секретного документа Министерства обороны ФРГ. В Оперативной инструкции для вооруженных сил якобы была представлена концепция стратегических решений Бундесвера в случае прямого военного конфликта с Россией. Можно спорить о том, подлинный ли это документ или плановый вброс в СМИ определенной информации. Бесспорно другое: в Германии под видом дискуссий о возможном военном конфликте с Россией открыто обсуждаются проекты восстановления мощных вооруженных сил и военно-промышленного комплекса.
Конфликт с Россией всегда присутствовал в военно-стратегическом планировании Германии, коль скоро страна остается членом НАТО. Однако теперь происходит иной процесс. Правительство и общественность обсуждают вопрос о превращении Германии в военную державу под предлогом создания опоры НАТО против России. Если этот план окажется успешным, мир впервые после окончания Второй мировой войны увидит мощную в военном отношении Германию.
В политической науке существует понятие «окно Овертона»: границы идей (дискурса), которые могут быть приняты данным обществом. Эти границы можно менять осторожно, не спеша. Немецкое общество за минувшие 75 лет подготовило почву для будущего восстановления Германии как великой (причем потенциально военной) державы. С этой целью уже были открыты четыре «окна Овертона», и сейчас, возможно, в Германии начинает открываться пятое.
Первое «окно Овертона» в ФРГ открыли еще во второй половине 1950-х. Именно тогда в немецкой историографии о Второй мировой сформировалось разделение на преступное руководство рейха и СС, с одной стороны, и «честный вермахт» – с другой. Первые выступали виновниками военных преступлений и геноцида, вторые – доблестными военными, которые чуть ли не спасали мирное население от террора СС. Для этого были правовые основания: Нюрнбергский процесс не признал вермахт и германский Генеральный штаб преступными организациями, а немецкий генералитет проходил в основном как свидетель преступлений. Примерно к 1960 году возник жанр мемуаров германских военачальников, рассматривавших войну как набор увлекательных стратегических головоломок в духе шахматной игры.
Второе «окно Овертона» открылось примерно в начале 1970-х. Немецкая историография охотно подхватила тезис американского политолога Иммануила Валлерстайна, что Первая и Вторая мировые войны – это единая то ли Вторая, то ли Третья тридцатилетняя война. (После Тридцатилетней войны 1618–1648 годов и Войн Французской революции 1789–1815 годов.) Тогда предпосылки для этой войны были заложены не в 1933-м, а в 1870 году, когда Пруссия создала Германскую империю. Но в таком случае сами Западная и Центральная Германия были принудительно объединены в «рейхи» как бы не совсем немецкой Пруссией, короли которой были роднёй российских императоров и смотрели на Санкт-Петербург, а не на Париж и Лондон.
Тогда истории Второго и Третьего рейхов – это история не Германии, а Пруссии, которая уже не существует с 1947 года на карте Европы. А рейнские и баварские немцы всегда ощущали себя европейцами и сами страдали от Прусской империи, насадившей у них культ военщины и заставившей их воевать. После перенесения столицы в прусский Берлин немцы нашли изящный выход: Берлин и бывшая ГДР – это, мол, Бранденбург и Саксония, а опасная Пруссия – это Кёнигсберг, Мальборк и Тильзит, которые по-прежнему лежат вне Германии, поделенные между Россией и Польшей. Так негатив немецкой истории незаметно выделился в уже несуществующую Пруссию, а новая либеральная ФРГ – это уже другое.
Третье «окно Овертона» открыла радикальная антикоммунистическая кампания в нашей стране и Восточной Европе в эпоху перестройки. Из Берлина вся эта кампания против КПСС и коммунизма смотрелась совсем иначе, чем из Москвы. Если сталинизм или тем более Октябрьская революция – главное зло мировой истории, то можно частично понять и национал-социалистов. Даже выдающийся немецкий историк Эрнст Нольте вбросил идею, что нацизм родился во многом как ответ на большевизм и страх перед красным террором Гражданской войны. Еще дальше шли австрийские и немецкие историки вроде Эрнста Топича, Иоахима Гофмана, ненавязчиво напоминавшие, что «в конце концов только Третий рейх вел войну со сталинизмом». Их идеи пока смотрелись в Германии как радикальные, но задел был создан: респектабельным ученым можно размышлять и в таких категориях.
У антикоммунистического «окна Овертона» есть перспективное направление. Границы в Восточной Европе были установлены на основе соглашений Сталина с лидерами Великобритании и США. Но если сталинизм «преступен», то законно ли Польша, например, владеет четырьмя бывшими немецкими провинциями – Силезией, Познанью, Предпомеранией и западной частью Восточной Пруссии? Законно ли Литва владеет немецким Мемелем, ставшим литовской Клайпедой? Европарламент давно обсуждает и голосует за одинаковую ответственность Сталина и Гитлера за войну. Но это можно воспринять и как правовой задел для пересмотра границ, установленных для бывших социалистических стран в 1945–1946 годах.
Четвертое «окно Овертона» открыло участие Германии в коллективных военных операциях НАТО. Канцлер Гельмут Коль гарантировал в 1990 году, что с немецкой земли будет исходить только мир. Но немецкие вооруженные силы воевали в бывшей Югославии и Афганистане – весьма далеко от границ Германии. Как-то сам собой сложился дискурс, что ФРГ вместе с союзниками воюет перманентно на чужой территории. Сегодня немецкая военная техника воюет с российской на территории бывшего СССР. Возвращение Германии в ее традиционные сферы интересов (намеченные, кстати, Вторым рейхом), оказывается, вполне возможно, если оно происходит в формате либеральной идеологии и вместе с западными союзниками.
Сегодня в Германии открывается пятое «окно Овертона». «Прямой конфликт на восточном фланге НАТО снова становится вероятным. Германия должна укреплять свои вооруженные силы и играть роль лидера и первопроходца в Европе», – указано в документе, подписанном генеральным инспектором Бундесвера генералом Эберхардом Цорном.
Можно ставить документы под сомнение, однако то же самое открыто говорят и лидеры ФРГ, включая канцлера Олафа Шольца. Германия должна создать сильную армию как опору восточного фланга НАТО. Пока как опору ЕС и западного мира. Но кто сказал, что это «окно Овертона» будет последним?
