Дмитрий Морозов
Фото Reuters
Недавно в «НГ» была опубликована статья одного из ведущих российских латиноамериканистов Эмиля Дабагяна «Способна ли Бразилия помирить Россию и Украину» (см. номер от 27.06.23). Автор склоняется к мысли, что новое руководство южноамериканской страны обладает солидным переговорным потенциалом и в принципе может выступить посредником в вооруженном конфликте. В статье утверждается, что Бразилия нейтральна в отношении обеих сторон конфликта. При всем своем глубочайшем уважении к автору осмелюсь не согласиться с некоторыми его утверждениями.
Действительно, в числе первых внешнеполитических инициатив бразильского президента Луиса Инасиу Лулы да Силвы было предложение о создании некоего «клуба» государств (в основном третьего мира), который занялся бы поиском путей завершения военного противостояния между Россией и Украиной. При этом главная роль посредников в новом блоке отводилась, судя по всему, Китаю и Бразилии.
Но почин бразильца не следует принимать за чистую монету, поскольку он содержит элемент политического лукавства. Допускаю, что Лула старается наращивать активность Бразилии в международных делах с целью сделать ее признанным лидером развивающихся стран. Но претензии на лидерство – далеко не главный мотив посреднического рвения бразильского президента в украинском вопросе. Дело в том, что в условиях жесткой конфронтации между Западом и Россией бразильцы оказались в непростом положении. С одной стороны, на них давит Вашингтон, призывая занять более четкую позицию в украинском вопросе. С другой стороны, Бразилия очень не хочет ссориться с Москвой и стоящим на антизападных позициях Пекином. Причина же такого нежелания носит сугубо экономический характер. Бразильская экономика во многом зависит от импорта из России и еще сильнее – от экспорта в Китай. В частности, Россия обеспечивает порядка 22% бразильского импорта удобрений, 38% алюминия, 32% никеля, 27% серы. Удобрения имеют для бразильской экономики особое значение: они используются для выращивания сои, которая затем экспортируется в КНР и приносит бюджету столь желанную валюту. Часть этой валюты идет на покупку политической лояльности посредством выплат различных пособий. Китай поглощает более 80% бразильского экспорта сои. Кроме того, на КНР приходится 57% бразильских внешних продаж нефти, 54% железной руды, свыше 90% меди.
Понятно, что при таком раскладе Бразилия чувствует себя связанной по рукам и ногам, говорить о ее «нейтральности» здесь не приходится. Поэтому Лула всячески уклоняется от однозначных высказываний по украинской тематике. Но полностью занять сторону Москвы или Пекина он тоже не может. У Вашингтона всегда найдутся действенные рычаги, чтобы осложнить Луле жизнь. У президента крайне непрочное положение внутри страны. Он выиграл выборы с минимальным перевесом голосов и, следовательно, вынужден учитывать мнение оппозиции, в том числе по внешнеполитическим вопросам. А среди оппозиционных сил немало влиятельных политиков, выступающих за более тесное партнерство с Вашингтоном.
Кроме того, сложившаяся ситуация дает Луле шанс поиграть на противоречиях между Западом, Россией и Китаем, поторговаться, чтобы извлечь выгоду в других вопросах. Тем более что подобное уже имело место в латиноамериканском регионе. Так, во время Второй мировой войны Аргентина активно торговала как с участниками антигитлеровской коалиции, так и с Германией. Вообще, внешняя политика государств Латинской Америки традиционно ориентирована на решение своих внутрирегиональных проблем. События в других частях мира их интересуют мало. По большинству пунктов международной повестки они предпочитают отделываться общими декларациями. По всем признакам Лула спешит воспользоваться тем, что сейчас внимание Вашингтона отвлечено на Украину, чтобы под шумок усилить влияние Бразилии среди латиноамериканских стран. Делать он это собирается через угасшие в последние годы интеграционные блоки – Союз южноамериканских наций и Сообщество стран Латинской Америки и Карибского бассейна. Деятельность этих объединений будет перестроена таким образом, чтобы Бразилия занимала в них доминирующее положение.
Что касается Китая, то очень сомнительно, чтобы он был реально заинтересован в скорейшем завершении конфликта. Интересам Пекина как раз отвечает нынешняя конфронтация между Западом и Россией, поскольку позволяет диктовать оказавшейся под санкциями Москве свои условия торгово-экономического сотрудничества, в частности покупать российское сырье по заниженным ценам, а также продвигать свои интересы в других регионах мира (например, в той же Латинской Америке).
Таким образом, никакого реального плана достижения мира у Лулы нет. Его громогласные инициативы – дымовая завеса, скрывающая стремление остаться в стороне от географически далекого конфликта, не потерять выгодных торговых партнеров, не поссориться с США и одновременно расширить сферу бразильского влияния.
