Борис Виноградов
На фото встреча Владимира Путина и президента Вьетнама президент Чан Дай Куанга осенью 2017 года на саммите АТЭС в Дананге. Фото Reuters
Два визита президента РФ – в Северную Корею (18-19 июня) и Вьетнам (19-20 июня), еще не начавшись, уже стали фактором мировой политики. О них говорят не меньше, чем о каком-нибудь ином событии, будь то «украинская ассамблея» в Швейцарии или предстоящие дебаты Дональда Трампа и Джозефа Байдена в Атланте. Аналитики гадают: сколько еще снарядов отправит Ким Чен Ын в Россию, чью сторону займет Ханой «если завтра война» – нашу или американскую, не пора ли нам вернуться в Камрань и т.д.
В Сети уже гуляют слухи о появлении новой «оси зла», что якобы протянется от Владивостока через Корейский полуостров до самых низин Индокитая. В Сеуле и в Токио не на шутку озаботились по этому поводу, в Вашингтоне заявляют, что внимательно следят за «интригами Москвы на восточном направлении».
Надо ли говорить, слухи эти сильно преувеличены. 110-миллионный Вьетнам со своей «бамбуковой дипломатией», как отмечал генсек КПВ Нгуен Фу Чонг, с многовекторной политикой и балансированием на грани левитации в эту схему явно не укладывается. Умение Ханоя хранить достоинство и душевное равновесие в любой ситуации вызывает уважение. Об этом свидетельствуют хотя бы его позиции в системе различных учреждений ООН.
Его авторитет как опытного и сильного игрока на международной арене безупречен и растет год от года. Вьетнам заявил о внеблоковом статусе и теперь не желает идти в какие-либо объединения, включая БРИКС и ШОС. Ограничивается ролью стороннего наблюдателя. Но что умиляет больше всего, так это его желание во что бы то ни стало хранить традиционно добрые отношения с Россией. Несмотря на все зигзаги мировой политики и изменчивый характер внешней конъюнктуры. Говорят, это у него в крови.
В 1990-е Борис Ельцин ни разу не посетил Вьетнам, хотя его туда звали каждый год. После распада СССР мы долгое время жили вообще без соглашений, и только 16 июня 1994 года (кстати, 30-летняя годовщина) наконец подписали Договор, но не о дружбе и сотрудничестве, как это принято между друзьями, а «Об основах отношений» – в дипломатии самый низкий уровень.
1 марта 2001 года Владимир Путин в Ханое подписал новый документ – Декларацию о стратегическом партнерстве. Договором ее назвать можно только с большой натяжкой. Но вьетнамцы были довольны и этим. В мае 2012 года наши отношения перешли в разряд «Всеобъемлющего стратегического партнерства», такого же, какой Вьетнам уже четыре года имел с Китаем. Сейчас у Ханоя таких договоров еще пять – с Индией, Республикой Корея, США, Японией и Австралией.
Байден, посещая Вьетнам осенью 2023 года, выразил глубокое удовлетворение сотрудничеством и высоко оценил означенный путь. В экономической сфере дела идут в гору. Посол США в Ханое Марк Наппер хвастает: товарооборот достиг рекордной цифры – 125 млрд долл. (это примерно в 40 раз больше, чем у стратегического союзника СРВ – Российской Федерации). США стали основным экспортным рынком для Вьетнама – более 100 млрд долл. А Вьетнам – восьмой по величине торговый партнер Америки, важный узел в поставках полупроводников, материнских плат, чипов для смартфонов, автомобилей, а также солнечных батарей.
Кстати, за несколько дней до появления Путина в Ханое новый, 13-й по счету президент Социалистической Республики Вьетнам (СРВ) То Лам принял у себя во дворце Марка Наппера и просил передать благодарность Джозефу Байдену за поздравления. Условились в 2025 году вместе отметить 30-летие дипотношений. По иронии судьбы в том же году почти одновременно мы отмечаем юбилей российско-вьетнамских отношений, но уже 75-летний.
У Америки свои виды на Вьетнам. Задача – превратить бывшего врага в надежного союзника. Сил и средств не жалеют. Корабли под звездно-полосатым флагом швартуются в портах Сайгона, Камрани и Дананга, выходят на совместные маневры в открытое море, где кипят страсти вокруг островов Сенкаку, Парасел и Спратли. У Ханоя давние распри с Пекином из-за спорных территорий на двух архипелагах в Южно-Китайском море.
На Парасельских островах Китай освоился практически полностью и ведет там хозяйственную деятельность, несмотря на жалобы соседа. Китай создает военные укрепления на Спратли, размещая там станции электронного слежения, боевые дроны для операций на воде, под водой и в воздухе. Ханой осуждает «ползучую агрессию Пекина», но старается не доводить до конфликта (Китай остается первым по товарообороту – 235 млрд долл. в год и вторым после Сингапура инвестором).
Так уж получилось, но Южно-Китайское море стало для Вьетнама и США морем дружбы, обоюдных интересов и координации действий. Как далеко зайдет это единение намерений, сказать трудно. Еще не так давно Вьетнам рассчитывал на помощь России, но делал это скорее по инерции, храня память о тех годах, когда получал ценную помощь от Советского Союза и одержал победу в войне против США. Но в данный момент Россия и Китай сами попали в сложную ситуацию, и пока нет признаков ослабления.
Можно догадываться, о чем пойдет речь на переговорах Путина в Ханое. Можно и понять вьетнамцев, на которых Белый дом и Брюссель оказывают давление, требуя поддержать санкции против России и действия НАТО в Украине. Но даже в этой ситуации Ханой стремится к развитию всесторонних связей с РФ и выражает готовность наращивать сотрудничество во всех областях.
В Ханое визит ждали долго. Последний раз Путин был во Вьетнаме осенью 2017 года, когда ездил на саммит АТЭС в Дананге. На официальные церемонии тогда времени не хватило, и президент Чан Дай Куанг предложил заехать еще раз в «любое удобное время». Приглашение было принято, но ждать пришлось почти семь лет. Как пишет «Нян зан», визит российского президента станет важной вехой в деле укрепления стабильности по всей Юго-Восточной Азии.
