Алексей Портанский
Фото Reuters
С 22 по 24 октября в Казани пройдет XVI саммит БРИКС в новом, расширенном составе 10 стран: Бразилии, Индии, Китая, России, ЮАР плюс Египет, Иран, Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия и Эфиопия. Свое участие подтвердили 32 страны: 24 будут представлены на уровне лидеров, 8 – на уровне вторых или третьих.
Лет 10 назад на почту автора стали приходить материалы по БРИКС от коллег из западноевропейских университетов, что поначалу показалось несколько неожиданным. Уместно также вспомнить, что сама первоначальная аббревиатура БРИК была предложена еще в 2001 году аналитиком Goldman Sachs Джимом О’Нилом, который в своих исследованиях пришел к выводу, что именно четыре государства – Бразилия, Россия, Индия и Китай – будут определять направления развития мира в XXI веке. В 2011-м после присоединения ЮАР объединение стало называться БРИКС. С тех пор интерес к группировке на Западе, как и в мире в целом, заметно вырос, тема привлекает внимание политиков, экспертов, мозговых центров. Прогноз О’Нила стал оправдываться уже к 2023 году – по данным британской компании Acorn Macro Consulting, БРИКС в прежнем составе пяти стран давал 31,5% мирового ВВП, в то время как доля G7 упала в мировой экономике до 30%. Ожидается, что к 2030 году БРИКС будет создавать более 50% глобального ВВП.
Эти прогнозы подкрепляются и нынешними трудностями в экономиках стран Запада, в частности Евросоюза, о чем убедительно говорил в своем сентябрьском докладе «Будущее европейской конкурентоспособности» бывший глава ЕЦБ и экс-премьер Италии Марио Драги.
Но можно ли считать ослабление Запада достаточным основанием для утверждения БРИКС в качестве главной мировой силы?
Изначальной базовой идеей БРИКС было установление нового справедливого глобального порядка. Принципиально она не нова и берет свое начало в «Декларации об установлении нового международного экономического порядка» (НМЭП), принятой Генассамблеей (ГА) ООН 1 мая 1974 года. Идея НМЭП возникла из опыта деколонизации после Второй мировой войны. Страны, ставшие политически независимыми, вскоре выдвинули требование о более справедливом участии в международных экономических отношениях. Однако во второй половине ХХ века заметно продвинуться в устранении неравенства между развитыми и развивающимися странами не удалось.
На рубеже XX–XXI веков обострилась дискуссия о реформировании международных финансово-экономических институтов. Решение вопроса затянулось до наших дней. В принятом в сентябре 2024 года на ГА ООН «Пакте во имя будущего» речь идет в том числе и о реформировании международной финансовой системы. Главная задача – усилить влияние и расширить представленность развивающихся стран в МВФ и Всемирном банке. И БРИКС предстоит внести свой вклад в данное реформирование. Но для этого группировке надо как минимум пройти этап организационного и институционального строительства. Пока же у нее нет даже постоянного секретариата, вся работа по подготовке очередных встреч выполняется принимающей стороной.
Последний год дал убедительные свидетельства повышения привлекательности БРИКС в мире. На сегодняшний день получено 33 обращения от стран, которые желали бы подключиться в той или иной форме к объединению. Такая тенденция впечатляет, однако последствия не столь однозначны. Поэтому недавно российская сторона устами помощника президента РФ Юрия Ушакова предложила формулу страны-партнера как наиболее подходящую для расширения. Совершенно очевидно, что в погоне за числом участников есть риск утратить эффективность и дееспособность формата.
Не секрет, что подходы стран БРИКС к расширению не совпадают. Так, Китай и Россия в большей степени заинтересованы в расширении блока, стремясь к увеличению своего политического влияния на фоне растущего соперничества с США, в то время как Бразилия и Индия скорее против из-за опасения растущего влияния Китая.
Нет общего мнения и по принципам и критериям отбора кандидатов. Не случайно российская сторона в ходе своего председательства намерена уделить данному вопросу особое внимание. Ожидается, что сами эти критерии и конкретный список возможных партнеров должны быть согласованы всеми членами БРИКС и представлены на утверждение саммита в Казани. Далее вполне логично, что по мере наработки странами-партнерами опыта взаимодействия в рамках разнообразных механизмов БРИКС будут рассматриваться и их заявки на полноформатное членство. При обсуждении конкретных кандидатур в расчет, конечно, будет приниматься политический и экономический вес той или иной страны-претендента, ее место не только в своем регионе, но и на международной арене в целом. Непременным условием является поддержка принципов многополярности и повышения роли развивающихся стран в глобальном управлении, а также основополагающих принципов БРИКС, таких как дух равенства, взаимоуважения, открытости, инклюзивности, конструктивного сотрудничества.
Невозможно обойти ряд внутренних болевых точек. Непростые отношения между Китаем и Индией – двумя ключевыми игроками БРИКС, наверное, можно считать главной такой точкой. Несмотря на недавнее потепление в отношениях, между Ираном и Саудовской Аравией сохраняется «заочное» противостояние в Йемене. На Африканском континенте отношения между двумя новыми членами группировки – Египтом и Эфиопией – осложнены из-за грандиозной плотины на Ниле. Следовательно, БРИКС нуждается во внутреннем механизме, который был бы способен устранять напряженность между участниками.
Существует проблема коммуникации внутри блока – до сих пор участники черпают сведения друг о друге главным образом из западных источников, что вряд ли можно считать нормальным. Относительно невелики объемы торговли между странами блока, что не позволяет говорить о переходе на единую валюту в обозримом будущем.
Итак, можно сказать, что участников БРИКС в той или иной мере объединяет заманчивая и амбициозная цель построения «неамериканоцентричной» мировой экономики. Однако путь к ней долог и тернист. Шанс на удачу есть. Будет ли он использован, покажет время.
