М + А

Алена Жукова. Тайный знак: Роман. – М.: РИПОЛ-классик, 2016. – 400 с.

Роман Алены Жуковой – о времени, вернее, о временах.

Разные времена, разные судьбы – и один и тот же символ-знак, под которым эти судьбы складываются в неведомые узоры, сплетаются и расплетаются.

Буква, буквица, символ, знак, инскрипт, иероглиф – это некая концентрация информации, причем концентрация огромной силы. Перечеркнутая буква М (перечеркнутая горизонтальным штрихом, так, что если М перевернуть, то прочитается буква А) связывает жизни инокини Марфы, матери царя Михаила Федоровича, девицы Марии Хлоповой, нареченной Анастасией, русских царей, Григория Распутина, последних Романовых, Михаила Степанова (на самом деле Николая Граве) и его любимой Насти.

Столь узнаваемое сталинское время, где встретились и полюбили друг друга Михаил и Настя, такой знакомый (и по историческим меркам, недавний...) ужас тех лет, воплощенный в Настином муже-чекисте Семене Трепцове, весь массив страданий России середины ХХ века наваливается на читателя, окунает его в холодную воду трагедии страны... И вот мы уже видим Настю в лагере, у нее рождается ребенок, это сын Михаила, а вот и долгожданная встреча любящих – Степанов приезжает в Мордовию, и его на перроне встречает похудевшая Настя с сыном на руках. Изображая сталинское время и его испытания, автор не теряет женского сочувствия:

«– У меня письмо для вас по поводу Насти.

Одна из сестер схватилась за сердце, другая охнула, и они потащили Веру Петровну в комнату.

– Покажите скорее! Неужели от Насти? Она жива! Боже, как жаль, что Михаила сейчас нет дома! Вы понимаете, – тараторили сестрицы, – он жить без нее не может! На фронт рвется под пули, а ему приказали тут сидеть, укреплять заграждения и строить метро. Пять лет назад жену потерял, а потом Настю встретил, ожил прямо. Мы так радовались, а она пропала. Сказал, что, видимо, арестована. Так что в письме?

– У него ребенок родился, Мишей назвали. Они в Темлаге, это Мордовия. Вы можете взять письмо. Пусть ваш Михаил напишет, а я придумаю, как ответить и передать туда».

Жукова – лирик, а лирика – «золотое сечение», тропа между обрывом в сантименты и нарочитой, утрированной жестокостью.

Но дело не только в «сталинщине». В самом названии романа скрыта его сущность. «Тайный знак», висящий невидимой Луной над временами в почти потусторонних небесах, со страниц древней рукописной книги пробивающий рентгеном времена, накапливающий в себе непонятную, но сильную энергию, – это лейтмотив соединения, слияния. И не только Михаила и Анастасии (М-А); может, в букве М зашифрованы и какие-то иные фундаментальные понятия – Москва, материнство, мужество, милость, молитва? Внук Михаила Степанова – Миша, и его избранница Ася (Анастасия) – снова пара, соединенная этим глифом М-А.

Буква М – это и Мессия, и Мастер, и Мир. В произнесении старорусской азбуки М – «МЫСЛЕТЕ». Старинную царскую книгу, закопанную на даче под елкой, находят... и таинственный текст, что записан в ней, можно прочитать, лишь призвав на помощь «стило»; это отнюдь не тот талисман, который Ася носит на груди; возможно, стило – не кто иной, как будущий ребенок М. и А., тот, кому еще только суждено родиться.

Все человеческое, заключенное и в отношениях людей, и в штрихах времени, и во всяких живописных бытовых мелочах – все так хорошо, мягко и гармонично выстраивает свежий ветер, сквозной ветер романа – М и А, М + А = любовь. И даже этот отдельный огромный символ-знак – старинная рукописная книга – не помешал открытому реализму автора; и все же дух сказки привнес. Пусть он будет, этот дух вечной тайны, загадки! Он сопряжен не с мистикой, а с людским горем и счастьем. С улыбкой Миши и Аси в конце романа. С вечной тягой к этой Всемирной Гигантской Библиотеке, что где-то в безднах непонятного космоса плывет и маячит, и лишь немногие могут нечто из тех небесных книг расслышать – увидеть – прочитать – и сюда – на землю – перенести.