Вы мой Санта-Клаус!

Мяу! Мяу! Мяу! – коротко и емко. Фото Евгения Никитина

Последний посетитель года

Пятница, 29 декабря. Без десяти пять. Еще десять минут, и офис закроется на неделю новогодних праздников. Последние десять минут. Все уже ушли. Я позже всех сегодня пришел на работу и еще здесь в пустом собесе. Начал одеваться. Вдруг звонит секретарша. Старая алкоголичка Сандра пришла. Захожу в приемную:

– Сандра! Ну что ты опять наделала, что тебя выгнали из ночлежки?

– Ну, там был один негодяй Джереми, который ненавидит русских. Я по нему кинула бутылкой виски из окна. В ногу попала.

– Не ври и перестань подлизываться. Этот торчок Джереми не знает не только, кто такие русские, он не знает, кто такие американцы, не знает, какой сейчас год. Он своего имени не знает.

– Я встала на защиту твоих соплеменников и за это невинно пострадала.

– Так, я пойду посмотрю, можно ли тебя еще куда-то засунуть, чтобы ты эти новогодние праздники не на улице встретила.

Я вернулся через пять минут. Сандра смотрела на меня с надеждой.

– Вот направление. Ну, гляди – не хулигань там! Мы закрыты неделю. Замерзнешь на улице насмерть! Сегодня вообще какая-то Арктика!

Сандра пустилась в пляс:

– Вы мой Санта-Клаус! – потом села и достала из сумки бутылку виски. – Давайте выпьем! У меня сегодня еще один праздник!

– Какой?

– Ровно десять лет как я стала женщиной.

- ??????????! А чем плохо было быть мужчиной?

– Я пила много! Если вы думаете, что я сейчас много пью, то знайте, когда я была мужчиной, я пила в три раза больше!

Беседа

Когда-то Ричард был преуспевающим биржевым дельцом. Еще была у него семья. Но потом начались проблемы с алкоголем и тяжелыми наркотиками, и он все потерял. Теперь Ричард жил в приюте, и когда уходил в запой и переставал принимать лекарства, которые прописал ему психиатр, то терял человеческий облик. То есть человеческую речь – и переходил на кошачью. Может, Ричард считал, что он стал кошкой, может, ему просто нравился короткий и емкий кошачий язык. Я зашел в его комнату:

– Ричард! Сколько раз я тебе говорил: тебе нельзя пить?

– Мяу!

– Ты опять пропустил встречу со своим психиатром. Я его полчаса уговаривал тебя принять вне очереди.

– Мяу, мяу.

– В вашем милом районе у каждого второго питбуль. О намордниках или поводках даже не слышали. Ты со своим мяуканьем нарываешься на большие неприятности. Сколько раз тебя уже кусали?

– Мяу! Мяу! Мяу!

– Два? Три? Я так и знал. А будут еще. Еще до смерти загрызут.

– Мяу.

– Возьми себя в руки! Будь мужчиной!

– Мяу!!!

– Где твое человеческом достоинство?

– Мяууууу!

– Ладно, я пошел, у меня еще клиенты. Держись тут. Распишись, пожалуйста, здесь.

Я вышел из приюта и записал в специальной собесовской форме напротив подписи Ричарда: «Воспитательная беседа проведена».

Радость отцовства

Луиджи и Вито зашли ко мне в офис и сели рядом, держась за ручки. Ну просто образцовая американская гей-семья. Если бы они, конечно, не были алкоголиками, не ругались из-за денег с драками и приездами полиции. И не бегали мне жаловаться друг на друга. Я начал:

– Чем могу помочь, друзья мои, сегодня?

Отвечал за двоих всегда Луиджи:

– Вы знаете, конечно, что мы на пособии и не можем без помощи города оплатить нашу квартиру.

– Да, цены в Нью Йорке на квартиру безумные.

– Вы также знаете, что мы геи и нам приходится нелегко.

– Ну, конечно.

– Значит ли это, что мы хуже других людей?

– Естественно, нет.

– Нам тоже хотелось бы познать радость отцовства и материнства.

Я опешил. Куда этот разговор идет? К чему они клонят? Надо быть супераккуратным, а то можно потерять работу. Какое минное поле! У меня аж вспотела лысина. Я вежливо продолжил:

– Да, вы имеете полное право на эту радость.

– Наша заявка на удочерение из детдома новорожденной девочки удовлетворена.

– Ээээ... Продолжайте!

– Спасибо. Но есть одна проблема.

– Всего одна? Какая же?

– Вы понимаете, никто из нас никогда не имел маленьких детей, и мы не знаем, как с ними обращаться.

– Так, так, так. Интересно.

– Нам дадут ребенка, только когда я окончу курсы молодых отцов, а Вито – курсы начинающих матерей. Мы будем самыми лучшими родителями в мире!

– Абсолютно не сомневаюсь!

– Но нам надо, чтобы город оплатил эти курсы!

Тут Вито отскочил от Луиджи и закричал:

– Постой! Ты говорил, что ты пойдешь на курсы матерей, а я на курсы отцов. А теперь ты все изменил? Ты думаешь, я буду плохим отцом?

– Ты будешь сидеть с ребенком дома, пока я буду искать работу. Конечно, ты мать!

– Ты считаешь, что я не могу найти работу? Что я безответственный лентяй? Что я беспробудный алкаш? Сколько я могу терпеть эти унижения? Ты! Ты будешь мамой! Ну как тебе это? – И Вито дал Луиджи звонкую пощечину.

На глазах Луиджи проступили слезы. Он закричал:

– Я тебя предупреждал во избежание конфликта: давай бросим монетку, кто будет папой, а кто мамой. Но ты же никогда меня не слушаешь! Ты вообще проститутка! Ищешь, кому бы свой зад подставить. Забываешь, что у тебя семья! Законный муж! – И дал ответную пощечину Вито. 

Они начали друг на друга громко орать и давать другу другу пощечины. Прибежала собесовская охрана и выгнала обоих на улицу. Я еще минут пять в пустом кубике смотрел, как загипнотизированный, на экран выключенного компьютера.

Нью-Йорк (США)