Водка, закуска, секс

Жизнь есть сон. Фото Екатерины Богдановой

Наум Брод – писатель и драматург, автор книг «Наум Брод», «Лауреат», «Знамя коммунизма» и других. Вот что он пишет в небольшом авторском предисловии: «У писателя тоже есть отходы от основного «промысла»: фразы, фрагменты, диалоги, короткие зарисовки с натуры. Кое-что уходит в корзину, а какие-то ждут своего места и часа… В итоге из этих отходов сложилась книга – вроде явная эклектика, но я предупреждал, что это вторсырье, а вторсырье оно и есть вторсырье…»

Премию, допустим, «Большая книга» или «Русский Букер» за «вторсырье» скорее всего не дадут, зато читатель сегодня только такие – небольшие, дробные – тексты в основном и читает. Литературные отходы разделены у Брода на три «бака»: «В первом – мемуарески. Это что-то вроде баек (…) Во втором – небольшие стихотворные посвящения на дарственных экземплярах моих книг, на театральных программках. Вроде бы они должны быть понятны и интересны только автору и тому, кому адресованы. Но если их сопроводить соответствующими комментариями, то уже можно предлагать  вниманию и более широкого круга читателей (…) В третьем «баке»… Хотя что я вам все объясняю? Сами увидите. Если доберетесь…»

Наум Брод. Вторсырье. – (б.м.): Издательские решения, 2017. – 254 с.

В третьем, как говорится, все остальное. И называется он соответственно: «Мелочь». И «мелочи» там, например, такие: «Приятно, когда есть возможность подчеркнуть: «Нет-нет, он намного старше меня. Года на два, не меньше». Или: «В нормальном обществе люди зарабатывают на жизнь. В нашем – на смерть. Правда, многие не успевают». Или (на ту же жизнеутверждающую тему): «Если о вас ничего или плохо, значит, вы еще живы». Или еще (теперь уже лирическое): «Если тебе улыбается старушка в метро и ее лицо кажется тебе знакомым, не думай, что это мама кого-то из твоих ровесников – это твоя ровесница, которой ты кажешься папой кого-то из ее давних друзей-ровесников». Грустно, остроумно, но что поделать – жизнь такая. Кстати, о лирике. Есть среди «мелочей» и такая миниатюра («Большую книгу» за нее и впрямь не получить, а вот того же «Букера» я бы дал):

«Водка, закуска, секс. Водка, закуска, секс. Сон вдвоем. Секс. Сон вдвоем.

Водка, закуска, секс. Водка, закуска… Секс. Сон вдвоем.

Водка, закуска… Водка, закуска… Сссс… сон вдвоем.

Вино, закуска, виртуальный секс, реальный секс. Сон по раздельности.

Вино, закуска, виртуальный секс, реальный… секс? Сон по раздельности.

Вино, закуска, секс по телевизору. Сон: сон втроем.

Чай, кекс, сон… Чай, кекс, сон. Телевизор. Сон.

Телевизор. Сон. Телевизор. Сон. Чай. Сон.

Телеви… Сон. Теле… Сон.

Мята. Сон.

Сон».

Прав был Кальдерон, утверждая, что жизнь есть сон. Ну а если снятся кошмары, значит, точно речь идет именно о нашей жизни. Которая помимо того, что сон, еще и сущий анекдот. Смеяться, правда, далеко не всегда хочется. И не над чем. Ну вот, например, над чем здесь смеяться? Цитирую:

«Приходит отец домой и говорит:

– Только что мне рассказали четыре вот таких анекдота!

Задумался.

– Два из них я уже забыл…

Опять задумался.

– Вот два других…

Задумался.

– А-а, один – это же ты мне когда-то рассказывал. Вот, четвертый. Бог, сотворив мужчину, совершил четыре ошибки.

Задумался.

– Так, первые две я что-то забыл. А две другие… Хм, и чего я смеялся?»

Правильно, не над чем здесь смеяться. Смешно? Да, смешно, но совсем не потому, что есть над чем смеяться. Просто если не смеяться, то совсем уже страшно. А пока мы все-таки еще живы, знаете, почему-то не хочется, чтобы было совсем уже страшно.

Читателю, конечно, хорошо, когда автор смеется над собой. А автору… А автора не жалко, так ведь, дружище читатель? «Слова «автор» и «товар» состоят из одних и тех же букв. Так что автор не только недалек от торговли – не надо даже обращаться к другим буквам, чтобы продаться».

Смейтесь над автором, господа читатели. Но не забывайте и покупать.