Всякого счастья и вечности

Шекспира все время то экзаменуют, то проверяют, то исследуют… Томас Брукс. Шекспир, перед сэром Томасом Льюси. 1857. Коллекция Королевской шекспировской театральной труппы, Стрэтфорд-на-Эйвоне

Александр Шаракшанэ. Сонеты Шекспира.

– М.: ИМЛИ РАН, 2018. – 384 с.

Александр Шаракшанэ имеет две научные специальности: теоретическая ядерная физика и филология. При таком научном багаже подход исследователя к сонетам Шекспира очевиден. 78 страниц из 384‑страничной новой редакции этой книги занимает собственно перевод, остальное – статья, оригиналы, подстрочники и пр.

Проблема авторства Шекспира не является предметом статьи и комментариев. Впрочем, Александр Шаракшане упоминает, что таковая существует: «От Шекспира до нас не дошло… никаких автографов, за исключением нескольких корявых подписей под документами…» Переводчик‑исследователь напоминает, что после кратковременной славы в елизаветинскую эпоху Шекспир, кем бы он ни был, оказался в глухом забвении. Из-под спуда его извлекли в начале XIX века английские поэты‑романтики, сонеты практически заново открыл Уильям Уордсворт. Некоторая двусмысленность сонетов снимается лингвистически: признания в любви к так называемому Другу и к Темной (Смуглой) Даме, восхваления их красоты даны в таких выражениях, что не предполагают плотских отношений.

Лев Верховский. Шекспир: лица и маски.– М.: Спутник+, 2018. – 227 с.

Найдем перевод Самуила Маршака, ставший классическим, и увидим, что при разительно отличных подходах, методичном, кропотливом, несколько затеоретизированном методе Шаракшанэ на гране дисциплин, характерном скорее для западной науки, его перевод кажется свежим, «русским», а из различных синтаксических ловушек Шаракшанэ выходит весьма остроумно.

Если и иметь в домашнем собрании отдельное издание «Шекспировых сонетов» – то именно такое. Пусть шрифт мелок и бледен, на бумажной обложке – архитектура как минимум на столетие более поздняя, чем елизаветинская, а тираж, мягко говоря, невелик. Зато всякий, кто прочтет эту книжку, узнает о знаменитых сонетах все, что нужно, и даже больше – с хорошим лингвистическим довеском.

В отличие от Александра Шаракшанэ Льва Верховского занимает как раз проблема автоства. «Время стратфордианцев, верящих в авторство актера и ростовщика из Стратфорда‑на‑Эйвоне Уильяма Шакспера (такова была его фамилия), судя по всему, приближается к концу», – заявляет он. Автор исследует посвящение «Шекспировых сонетов» («Shake‑spears sonnets») 1609 года, сборника, сохранившегося в 13 экземплярах: «Единственному вдохновителю нижеследующих сонетов Mr W.H. всякого счастья и той вечности, обещанной нашим вечно живым поэтом, желает доброжелатель, рискнувший выставить их напоказ» – переводчика автор не указывает. Соглашаясь с трактовкой Александра Шаракшанэ в том, что староанглийское begetter можно перевести как «податель» – рукописи издателю, как «создатель» – в финансовом смысле, продюсер, Лев Верховский приводит и еще одну трактовку – «автор», чего Шаракшанэ не допускает. Исходя из инициалов, адресатом посвящения могут быть Уильям Герберт (William Herbert), граф Пембрук, или Генри Ризли (Henry Wriothesley), граф Саутгемтон, к слову, неразлучные друзья. С проблемой недопустимого обращения к аристократу «Mr» автор справляется просто: указав, что иногда так сокращали обращение «мастер» – дворянский сын. Ссылаясь на известную работу Ильи Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса», а также на труды филолога и переводчицы Марины Литвиновой, автор считает вероятным, что за дельцом Шекспиром стояли юрист и философ Фрэнсис Бэкон и его юный ученик, граф Рэтленд.

Научная специальность Льва Верховского – прикладная математика. Возможно, поэтому, отыскивая тайные знаки, он рассматривает напечатанное с выравниванием по центру посвящение еще и графически, в виде трех неустойчиво расположенных друг над другом вершинами вниз трапеций. Переместив фигуры в обратном порядке, автор получает другой текст посвящения: «Доброжелательный искатель приключений, отправляясь в путь, наш бессмертный поэт желает единственному зачинщику (так у Верховского. – С.Ш.) нижеследующих сонетов м‑ру W.H. всякого счастья и той вечности, что обещана».

Через длинную цепочку – книгу «Кориэтовы нелепости», в 1611 году изданную от имени Томаса Кориэта из Одкомба, шута наследного принца Генри, в свою очередь, серьезного и одаренного юноши трагической судьбы, книгу, полную остроумных, порой на грани цензуры, впечатлений от путешествия по Европе, истинным автором которой Лев Верховский считает все того же Роджера Мэннерса, графа Рэтленда – исследователь приписывает ему и авторство «Шекспировых сонетов», и посвящение. Ссылаясь на британскую исследовательницу Кэтрин Данкен‑Джоунс и на Марину Литвинову, Верховский напоминает, что посвящение напечатано с точкой после каждого слова, так, как древние римляне делали надписи на могильных камнях. А значит, предчувствуя скорую кончину, болезненный граф Рэтленд создал эпитафию самому себе. Кроме фразы об обещанной вечности, которую почему‑то вставил издатель Томас Торп, подписавший все посвящение своими инициалами…

В книге Льва Верховского содержатся также статьи о «Гамлете» и «Буре», несколько работ о творчестве Бена Джонсона, исторически точные и лишенные столь блистательных догадок. Кроме статьи «Кто написал «Дон Кихота», в которой подробно рассматривается версия о том, что автором испанского романа был неутомимый мистификатор Фрэнсис Бэкон.