И жизнь, и рынок, и любовь

Сания Шавалиева. Желтый ценник. – М.: АСТ, 2021. – 256 с.

В таких историях беда, как правило, не ходит одна. Сгорел завод-кормилец, где работала с мужем героиня романа. Она – инженер-технолог, он – по заказам на оборудование, обоим под сорок, на дворе – девяностые. «Лихие», заметим, только в столичных далях, а в татарской глубинке, откуда сей репортаж, – серые, голодные, безрадостные. «Виноградники вырубили, водку запретили. Вдруг стало модным говорить только на татарском языке. Пока запуганный обыватель подчинялся, справлял безалкогольные свадьбы, спешно учил татарский язык, наглецы шли напролом». А пейзаж за окном, спросите? В романе, если присмотреться, даже природа заодно с обстоятельствами. «Завод двигателей по правую руку, сзади него – автосборочный. В небе медленно скользит вертолет. На капоте пожарной машины двое пожарных едят кашу из котелка».

Куда нашим героям податься? Татарский знают, водку не пьют. На рынок, скажете, как все? «– Меня с высшим образованием в спекулянтки?! Да с голоду буду подыхать, а на рынок не пойду». Понятно, что в стране, где предприниматели – это барыги и кровопийцы, свекровь живет с огорода, а отец умеет все ремонтировать с помощью синей изоленты, решиться на подобное – уже подвиг, а не только выживание. «– Верку Охлобыстину знаешь? Распред с главного конвейера? По выходным торгует на рынке овощами, – сказала Алмазия. – Лазарев, главный технолог по сборке, у себя в квартире делает оплетку проводов, сноха торгует на рынке запчастей».

Стоит ли говорить, что все там оказались? В смысле – в буре рыночных отношений. Кожаные куртки, шапки из ангорки, деньги на товар из Москвы занимала свекровь. Социальная драма в романе плавно перетекает в самый настоящий боевик и даже триллер, в котором действующие лица – бабы с рынка, едущие в Москву. Как спастись в автобусе с пробитыми шинами, куда лучше спрятать деньги от грабителей, с кем из товарок, в конце концов, пойти в разведку по минному полю. Откуда, спросите, в девяносто пятом году минное поле под Москвой? Наверное, оттуда же, откуда арабский скакун, купленный у короля Саудовской Аравии за проданную квартиру в подарок умирающему от рака мужу. 95-й год, товарищи, и не такое бывало в ту пору бесконечного праздника жизни.

В романе вообще обилие деталей. Вначале «перестроечных», из прошлой жизни, после – «рыночная» реальность девяностых. Первые – уже подзабытая «роскошь» жизни в самой читающей стране мира. «Когда Ася познакомилась с Русланом, он читал напечатанную на электронно-вычислительной машине книгу Булгакова «Мастер и Маргарита». Длинные листы перфорированной бумаги скорее напоминали альбом. Так что целый абзац умещался в одну строку. Книгу приходилось раскладывать на обеденном столе и двигаться вслед за строчками вправо, потом всем телом возвращаться и снова ползти за строкой». Словно в ткацком станке… Вот так и наши герои становятся «челноками», вышивая свою судьбу по общенародной канве. В частности, Ася – пройдя Крым и Рим «рыночных отношений», отвоевав с коммунальной соседкой и таможенниками, став благополучной бизнесвумен и даже открыв цех по пошиву носков, она по-прежнему слишком любит жизнь, чтобы не помнить, какой та была раньше. «Бывало, она ехала в автобусе с ночной смены, заглядывала в окна чужих квартир и мечтала – ранним утром встать раньше всех и приготовить мужу, сыну и дочери завтрак. Чтобы руки были в муке, чтобы мараным теплым пальцем скользнуть по носу ребенка или по спине мужа, усеянной капельками воды после душа, оставив на них белый след».

А носки с двойной пяткой, между прочим, это вообще символ семейного благополучия, рифмующийся в романе с всенародным благополучием, понемногу наступающим после всех кризисов и дефолтов.