Эльф Леголас и Кошачий Князь

Цветные вставки с иллюстрациями Алана Ли призваны оттенить серьезность псевдоакадемического издания.  Иллюстрация из книги

Корпус книги выстроен академически. Сравнительно короткое сказание «Падение Гондолина» снабжено обширными комментариями Кристофера, предисловием, письмами, текстами выступлений в Оксфорде, стихами, черновиками и набросками. По всему этому можно сложить биографию писателя. «В «Берене и Лутиэн» я приводил ранние тексты полностью, начиная с самого первого, исходного варианта «Утраченных сказаний», – пишет составитель. – Теперь, когда не приходится сомневаться, что эта книга последняя, тот же своеобразный формат я использовал и в «Падении Гондолина». Иногда появляются сцены или герои, впоследствии отвергнутые, как Тевкильдо, Князь котов, рискнем домыслисть: уж не навеянный ли загадочным Кошачьим царем Тибальтом Шекспира? Зато эльфийский царевич Леголас, один из главных героев «Властелина колец», появляется уже в «Падении Гондолина» – как известно, эльфы живут без конца… Ясно, что некоторые сюжетные моменты «Преданий…» входят в незначительное противоречие с «Сильмариллионом»: «Единственным полным вариантом истории о пребывании Туора в Гондолине, о его браке с Идрилью Келебриндал, о рождении Эарендиля, предательстве маэглина, разорении города и спасения беглецов – центрального сюжета первой эпохи, с точки зрения отца, – так и осталось повествование, написанное им еще в юности…» Толкин писал новый вариант чернилами поверх карандашного черновика, по ходу работы умножая количество правок…

Джон Рональд Руэл Толкин. Падение Гондолина / Под ред. Кристофера Толкина, пер. с англ. С. Лихачевой, А. Хромовой.– М.: АСТ, 2021. – 320 с.

Само по себе сказание, переданное вымышленным певцом и сказителем по имени Сердечко, изложено торжественным, поэтичным языком, нагружено специальными выразительными средствами. «Не, это, верно, какой-то мелкий зверек стенает среди скал…» «Там в лицо ему ударил свежий ветер, и промолвил Туор: «Отрадно мне, будто вина испил!» Текст перемежается архаическими восклицаниями: «Ло!» – в зависимости от контекста «Вот!», «Увы!» или «Но посмотрите!», «Глядите!»; по-видимому, указательным, переведенным «Се!». «Се! – царит на лестнице великая скорбь: изгнанники прощаются с Гондолином и, однако ж, не питают надежды выжить за пределами гор, ибо можно ли ускользнуть от длани Мелько?»

В 1950 году Толкин писал издателю сэру Стэнли Анвину: «Сильмариллион»… отбросил густую тень на последние главы «Хоббита». Он завладел «Властелином колец» так, что роман просто-напросто превратился в его продолжение и завершение и требует «Сильмариллиона» для полной внятности – без кучи ссылок и разъяснений, что громоздятся в одном-двух местах. Вы сочтете меня вздорным надоедой, но я хочу опубликовать их вместе – «Сильмариллион» и «Властелин колец»… Или ну их совсем. Мысль о радикальном переписывании или сокращении я не рассматриваю». Но желание автора учтено не было, запутанная и мучительная история публикаций, кажется, подошла к финалу только сейчас.

Не совсем понятно, почему после двух ужасающих войн издатели сочли «Сильмариллион» и «Предания…» опережающими свое время. Как и «Властелин колец», это книги о том, как частные, не облеченные властью и могуществом, но мужественные люди могут влиять на историю, об отваге и славе, о любви, благородстве, товариществе, стойкости перед лицом зла – обо всем том, что детская литература неустанно, но напрасно вбивает в головы юных британцев со времен всяческих маленьких принцесс и лордов Фаунтлероев.