Учу не только танцам

Мотив еды занимает в сказке огромное место. Эваристо Баскенис. Кухонный натюрморт. 1665–1677. Пинакотека Брера, Милан

Продолжим анализ основных мотивов знаменитой сказки Юрия Олеши «Три толстяка» (ТТ), начатый в одном из предыдущих номеров «НГ-EL» (№ 42 от 14.11.24). Три безымянных Толстяка в сказке – триумвират промышленных и аграрных магнатов: «Мы, Три Толстяка, сильны и могущественны. Все принадлежит нам. Я, Первый Толстяк, владею всем хлебом, который родит наша земля. Второму Толстяку принадлежит весь уголь, а Третий скупил все железо. Мы богаче всех! Самый богатый человек в стране беднее нас в сто раз. За наше золото мы можем купить все, что хотим!»

(В пьесе Толстяки – это генерал Бонавентура, мельник Нарцисс и кардинал Лапиту. Здесь Толстяки уже не олигархическая кучка – они представляют три ветви власти: военную, экономическую и духовную.)

За административным аппаратом в Стране Толстяков надзирает государственный канцлер. Имеется здесь и Государственный совет: упоминается его секретарь. Республиканский характер государства подчеркнут тем, что обыватели обращаются друг к другу «гражданин» и «гражданка». Можно обнаружить и отсылку конкретно к Французской революции (1789–1794) с ее характерной фразеологией: Тибул и Просперо именуются «друзьями народа». Но при этом свою власть Три Толстяка хотят передать по наследству мальчику Тутти, воспитывая его как «маленького принца».

Ономастика и имяславие

Имена героев сказки отсылают к латино-романскому миру – от Древнего Рима (гимнаст Тибул, клоун Август) до Италии и Франции (Тутти; гвардейский капитан Цереп – имя ему дал итальянский акробат Антонио Цереп, выступавший в Одессе, и др.). В пьесе в списке действующих лиц значатся также палач Гораций, знатная дама Каллиопа-Венеция и цирковой силач Калигула.

Среди исключений – имя Суок, источник которого нам уже известен. Имя Лапитуп неясного происхождения (возможно, от др.греч. λαπάρα – пах, чрево, и лат. lapidarium – высеченный в камне; возможна и связь со свифтовской Лапутой, с лапой, лаптем и тупицей). Имя Гаспар, восходящее к ранним христианским апокрифам (но популярное во Франции). Греческое имя тетушки Ганимед. А также имя учителя танцев Раздватриса, мимикрирующее под латинское благодаря конечному «с».

В столице Страны Толстяков видели изображение Парижа либо Одессы. В частности, площадь Звезды сопоставляли с парижской place de l’Étoile (ныне площадь Шарля де Голля), но указывали и на несколько мест в Одессе, похожих на ее описание. Во всяком случае, Страна Толстяков принадлежит к средиземноморскому миру, хотя ее столица лежит вдали от побережья.

Страна Толстяков

Если отвлечься от промышленных интересов правящей верхушки, быт страны устроен архаично. Ездят горожане на лошадях, в каретах и фургонах. Здесь неизвестно электричество: уличные фонари по описанию похожи на газовые. Комнаты освещают свечами и керосиновыми лампами. Изображается в сказке и факельное шествие. Трудовой народ представляют ремесленники, мастеровые, прачки. Фабричные, рудокопы, матросы и крестьяне упоминаются лишь в авторских перечислениях и в речах Просперо. Сам Просперо, похоже, владеет оружейной мастерской либо оружейной лавкой. Немало внимания уделено кондитерам, поварам и поварятам. Вообще мотив еды занимает в сказке огромное место. Даже степень лояльности горожан режиму Толстяков часто ставится в прямую зависимость от их комплекции:

«Лавочникам, казалось бы, только и торговать в такой чудный день, а они закрывали окна и высовывали свои толстые, блестящие щеки из форточек… Порой какой-нибудь толстяк, пыхтя, бежал в проулок, а по сторонам бежали ражие слуги, приготовив палки для защиты своего господина.

В одном месте такие слуги, вместо того чтобы защищать своего толстого хозяина, совершенно неожиданно принялись его избивать, производя шум на целый квартал. Раздватрис сперва подумал, что это выколачивают пыль из турецкого дивана».

Но принцип «толщина = лояльность» проведен непоследовательно. Вполне благонадежный танцмейстер Раздватрис – «длинный и тонкий человек, похожий на кузнечика». Воспитатели наследника Тутти – «худые, высокие старики с плотно сжатыми губами и скулами цвета пороха». Охраняет Толстяков гвардия, вооруженная стрелковым оружием и артиллерией. Шпионы не упомянуты, хотя зажиточные граждане охотно играют роли добровольных осведомителей. Мелькает, впрочем, какой-то нищий-провокатор. А в одном эпизоде доносчиком выступает попугай из дворцового зверинца.

Лоялисты и мятежники

Служат правящему режиму и комедианты – или по крайней мере их часть: «Три Толстяка наняли сто актеров, для того чтобы они представляли сегодня на рынках и своей игрой всячески восхваляли власть богачей и обжор и вместе с тем охаивали мятежников». Правда, половина актеров исполнять такие роли отказывается и подвергается аресту. Подобный раскол к концу сказки претерпевает и другая деятельная сила – дворцовая гвардия.

Гимнаст Тибул и цирковая актриса Суок принадлежат к застрельщикам восстания, старый клоун Август помогает им по мере сил. Противную сторону представляют танцмейстер Раздватрис, балаганный силач Лапитуп, безымянный испанец – «чудесный стрелок из пистолета», дворцовые «маленькие пухлые музыканты в узких фраках»; вкупе они образуют очевидное большинство. В целом же артисты и музыканты играют в событиях романа непомерно большую роль. Причиной тому все та же карнавальная стихия. Действие сказки разворачивается в типичных карнавальных местах. В городе это площадь Звезды, Четырнадцатый рынок и фургон комедиантов, во дворце Толстяков – кухня и пиршественный зал, в парке – зверинец.

Важные роли в ТТ играют и ученые. Доктор Арнери и узник Туб прямо участвуют в развитии сюжета. То же можно сказать об ученом смотрителе зверинца: это он заставляет краснобородого попугая дать показания о бегстве Просперо. Выделяются и дворцовые наставники Тутти, проводящие в жизнь оригинальную систему образования и воспитания.

«…Три Толстяка хотели воспитать злого, жестокого наследника. Его лишили общества детей и устроили ему зверинец. «Пусть он смотрит на зверей, – решили они. – Вот у него есть мертвая, бездушная кукла, и вот у него будут злые звери. Пусть он видит, как кормят тигров сырым мясом и как удав глотает живого кролика. Пусть он слушает голоса хищных зверей и смотрит в их красные дьявольские зрачки. Тогда он научится быть жестоким»... Наследнику не показывали живых детей. Никогда, даже в закрытой карете, его не возили в город. Он рос во дворце. Его учили наукам, читали ему книги о жестоких царях и полководцах. Тем людям, которые его окружали, запрещено было улыбаться».

Учитель легкости

Претендует на роль ученого не то философа также танцмейстер Раздватрис. Объявление на его двери гласит: «Учу не только танцам, но вообще красоте, изяществу, легкости, вежливости и поэтическому взгляду на жизнь. Плата за десять танцев вперед». В сцене дворцового бала он выступает и в качестве «управляющего музыкой»:

«Пары вертелись. Их было так много, и они так потели, что можно было подумать: варится какой-то пестрый и, должно быть, невкусный суп. То кавалер, то дама, завертевшись в общей сутолоке, становились похожими либо на хвостатую репу, либо на лист капусты, или еще на что-нибудь непонятное, цветное и причудливое, что можно найти в тарелке супа. А Раздватрис исполнял в этом супе должность ложки. Тем более что он был очень длинный, тонкий и изогнутый».

При этом Раздватрис наделен несомненной храбростью, основанной на непомерном самомнении. При первой же возможности он вмешивается в интригу: похищает куклу наследника. Он твердо намерен воспользоваться возможностью «попасть в случай». Уже в силу этого он чужд карнавальной стихии, которая к иерархии безразлична или даже враждебна.

И другие социальные роли

Духовенство на страницах романа отсутствует (в отличие от пьесы). Судейские и чиновники появляются только в перечислениях; канцлер и секретарь Госсовета даже не названы по имени. Торговцы представлены лишь Продавцом шаров. Рудокопы на сцене ни разу не появляются, хотя упоминаются неоднократно и очень настойчиво. Дело в том, что карнавальная революция – восстание не только социальных низов, но и телесного низа. В этом смысле рудокопы, работающие в чреве Матери-Земли, – естественные союзники площадных комедиантов.

Анатолий Луначарский выделял в сказке оппозицию Толстяки – Чудаки. Легковесных героев вроде гимнаста Тибула и доктора Арнери он противопоставлял тяжелому и косному миру Толстяков, но отделял от динамики подлинно революционной стихии:

«Такие, как Тибул, как Суок, прекрасно понимают, что они все-таки не похожи на Просперо... Там – главный отряд, там решается генеральная битва между классами, а чудаки... готовы быть вспомогательным отрядом, какой-то легкой конницей, способной иногда на самоотверженные подвиги, но всегда с примесью авантюры и чудачества... Их летучесть прекрасно выражена в форме Продавца шаров... Гаспар, теряя свои очки, больше уже ровно ничего не видит, хотя считает себя главным свидетелем исторических событий... Олеша все время говорит: «Не берите нас всерьез. Мы все-таки не те люди, что оружейные мастера». Но он прибавляет: «Однако мы любим вас, мы с вами, мы можем быть вам чрезвычайно полезны».

Цветные бульвары

Поскольку мир ТТ нарочито театрализован, большую роль здесь играют музыка и цвет. Все исследователи отмечают роскошную живописность описаний:

«Доктор возвращался домой. Он ехал по широчайшим асфальтовым улицам, которые были освещены ярче, чем залы, и цепь фонарей бежала над ним высоко в небе. Фонари походили на шары, наполненные ослепительным кипящим молоком. Вокруг фонарей сыпалась, пела и гибла мошкара. Он ехал по набережным, вдоль каменных оград. Там бронзовые львы держали в лапах щиты и высовывали длинные языки. Внизу медленно и густо шла вода, черная и блестящая, как смола. Город опрокидывался в воду, тонул, уплывал и не мог уплыть, только растворялся нежными золотистыми пятнами. Он ехал мостами, изогнутыми в виде арок. Снизу или с другого берега они казались кошками, выгибающими перед прыжком железные спины».

В сказке вроде бы присутствуют устойчивые цветовые лейтмотивы. Цвета Суок – розовый и желтый, они в сценах с ее участием даже слегка навязчивы. Гвардейцы, защищающие режим Толстяков, неизменно изображаются в черно-желтой гамме. Балаганные представления и сцены циркового характера, как им и подобает, отличаются разноцветной пестротой. Чиновники, советники и судейские во дворце носят парики клоунской яркости: «малиновые, сиреневые, ярко-зеленые, рыжие, белые и золотые». Пестро одеваются и богатые горожане. Цвета бедноты и простонародья – серый, бурый и коричневый с вкраплениями зеленого. Иногда серо-бурая гамма и яркое разноцветье прямо обозначают сословную разницу: «Вся площадь была запружена народом. Доктор увидел ремесленников в серых суконных куртках с зелеными обшлагами; моряков с лицами цвета глины; зажиточных горожан в цветных жилетах, с их женами, у которых юбки походили на розовые кусты… Площадных актеров, зеленых, желтых и пестрых, как будто сшитых из лоскутного одеяла».

Зелень, деготь и желток

Но при более пристальном рассмотрении обнаруживается, что цвета в сказке не закреплены ни за сословиями и цехами, ни за положительными и отрицательными героями. Плащ Тибула, обшлага платья ремесленников, чемоданчик доктора Арнери зеленого цвета. Но таков же и фрак танцмейстера Раздватриса: «Зеленые полы его фрака летели за ним, как крылья ветряной мельницы».

Вот сцена, где серо-зеленое и черно-желтое картинно противопоставлены – как будто пламя истребляет растительность: «Громадные железные ворота распахнулись во всю ширину. Человек триста влетели в эти ворота сразу. Это были ремесленники в серых суконных куртках с зелеными обшлагами. Они падали, обливаясь кровью. По их головам скакали гвардейцы. Гвардейцы рубили саблями и стреляли из ружей. Желтые перья развевались, сверкали черные клеенчатые шляпы, лошади разевали красные пасти, выворачивали глаза и разбрасывали пену».

Но в наряде Тибула две эти цветовые гаммы преспокойно смешиваются: «Тибул перешагнул через барьер и стал на карнизе. Он вытянул руку, обмотанную плащом. Зеленый плащ развевался, как знамя. С этим же плащом, в этом же трико, сшитом из желтых и черных треугольников, народ привык его видеть во время представлений на ярмарках и воскресных гуляньях. Теперь высоко, под стеклянным куполом, маленький, тоненький и полосатый, он был похож на осу, ползающую по белой стене дома. Когда плащ раздувался, казалось, что оса раскрывает зеленые блестящие крылья». При этом с осой сравнивается не только доблестный Тибул, но и Продавец шаров – герой, особенной симпатии не вызывающий: «Влетая в кондитерскую, продавец почувствовал в одно и то же время ужас и восторг. Так, вероятно, ужасается и восторгается оса, летящая на торт, выставленный на окне беззаботной хозяйкой».

Черен в сказке мнимый негр, но черны и наставники наследника Тутти: «Эти воспитатели в черных одеждах и в черных париках походили на закопченные ламповые стекла». Розовый и золотой – цвета Суок и подмененной ею куклы. В близкой цветовой гамме изображаются другие цирковые герои и предметы. Но отмечается и розовый цвет телес силача Лапитупа. И даже Толстяков балаганный клоун называет «милыми и розовыми».

Так что цвета в сказке Олеши ничего не маркируют однозначно. Цветовые лейтмотивы организованы более сложным образом, порою выявляя неожиданное сходство прямых антагонистов.