Вызывает просто отвращение…

Осенью 1969 года Василий Шукшин, желая продолжить сотрудничество с издательством «Советский писатель», где у него уже выходили роман «Любавины» и сборник прозы «Там, вдали», решил предложить редакторам большую рукопись о Степане Разине и книгу из 22 рассказов. Правда, на скорое решение вопроса о новом романе он не надеялся. Другое дело, Шукшин не знал, от кого стоило ждать больше ударов – от историков, цензоров или от коллег по перу. Куда быстрее, по его мнению, издатели могли выпустить новую книгу рассказов.

«Валентина Михайловна! – написал Шукшин в коротком сопроводительном письме главному редактору издательства Карповой. – Как уговаривались, привез рассказы и роман.

Рецензии на сценарий к роману имеют отношение относительное (чтоб не путали), приложил их – ради исторической справки.

О рассказах хотелось бы знать – возможен ли сборник в 70 г.?»

Шукшин думал, что с рассказами уж точно долго в «Советском писателе» его мариновать не будут. Ведь пять из 22 текстов – «Суд», «Хахаль», «Макар Жеребцов», «Материнское сердце» и «Свояк Сергей Сергеевич» – уже успели пройти своего рода апробацию, и не где‑нибудь, а в «Новом мире». Однако, судя по всему, последнее обстоятельство (появление цикла «В селе Чебровка» в десятом номере за 1969 год «Нового мира») не только не сыграло в «Советском писателе» на руку Шукшину, а сильно ему навредило.

Вспомним, что происходило во второй половине 1969 года. Охранители требовали крови Твардовского. «Огонек», где восседал несостоявшийся тесть Шукшина – Анатолий Софронов, напечатал против «Нового мира» «письмо одиннадцати». А потом ситуацию усугубила опубликованная на Западе без согласия автора поэма Твардовского «По праву памяти». В итоге «Новый мир» стал для власти и соответственно для подчиненных этой власти издателей неким жупелом, от которого шарахались.

Неудивительно, что в «Советском писателе» отказались работать с Шукшиным по годами отлаженной схеме. Ведь как раньше издатели поступали с авторами? Они сначала смотрели на то, кто к ним пришел. Одно дело, если человек явился с улицы. С ним можно было тянуть волынку десятилетиями. И другое – когда автор уже имел имя и определенное положение. Тут волокитить издатели опасались. А у Шукшина в 1969 году было если не все, то почти все: имя и в кино, и в литературе, книги, членство в Союзе писателей и даже Государственная премия России.

Обычно в подобных случаях издатели проформы ради заказывали на поступившую рукопись две внутренние рецензии, потом стряпали положительное редакционное заключение, оформляли договор на выплату аванса и засылали текст в типографию. Но тут машина дала сбой.

Неожиданно для Шукшина редакция русской прозы издательства не стала передавать его рукопись людям, которые априори могли дать ему высокую оценку. Она предложила оценить прозу писателя трем, в общем‑то, случайным людям – Юрию Лаптеву, Вере Смирновой и Кузьме Горбунову, которые до этого с Шукшиным никогда не сталкивались.

Что отличало эту троицу? Когда‑то все эти три литератора занимали немаленькое положение в писательском сообществе. Лаптев, к примеру, руководил Высшими литкурсами в Москве, Смирнова большую роль играла в приемной комиссии Союза писателей, а Горбунов ведал разными издательствами. Эти люди привыкли оперировать классовыми категориями (хотя иногда Смирнова могла за классовой борьбой разглядеть и зачатки большого таланта, как это было в случае с Виктором Астафьевым).

Первую короткую, на трех страницах, рецензию 16 ноября 1969 года написал Юрий Лаптев. Он кисло признал, что проза Шукшина лично у него «не вызывала сомнений в литературной доброкачественности». Недоволен он оказался другим – обилием «пустяков» в рассказах Шукшина.

Вывод Лаптева был таким: «…в 22 произведениях о нашей действительности сегодняшнего дня читатель не познакомился ни с одним по‑настоящему крупным характером или с сюжетом, представляющим серьезный общественный интерес». А это, по его мнению, «принизило и художественную значимость всего сборника».

Вторую рецензию на восьми страницах 22 декабря 1969 года представила в издательство детская писательница и критик Вера Смирнова. Она, как и Лаптев, согласилась с наличием у Шукшина писательского дара. Но ее возмутил подбор рассказов, а главное – отсутствие цельной художественности.

Смирнова искренне не понимала, почему Шукшин сделал ставку на «маленьких людей с грустной судьбой, попавших в псевдобезвыходную ситуацию, беспомощных и бестолковых». В конце своего отзыва Смирнова сделала следующее признание: «Показ с таким смаком махрового мещанства местами вызывает просто отвращение, что делает вещь уже не искусством. Пристрастие автора именно к этой прослойке в нашем обществе очень огорчительно в этом сборнике».

Последний отзыв дал 17 января 1970 года Кузьма Горбунов. Но и он воспринял рассказы Шукшина как некое издевательство над человеком. «К недоумению и прискорбию читателя, – подчеркнул Горбунов, – духовная глухомань и дремучесть, моральное разложение, откровенное хамство, а порой и прямое хулиганство – вот что роднит не просто большинство, а именно подавляющее большинство персонажей, так или иначе действующих в рассказах В. Шукшина». Особенно сильно возмутили Горбунова рассказы Шукшина «Свояк Сергей Сергеевич», «Ораторский прием», «Материнское сердце», «Танцующий Шива», «Залетный» и сказка для детей старшего возраста «Точка зрения». Для печати, по мнению рецензента, годились лишь «Непротивленец Макар Жеребцов», «Хахаль» и еще пара рассказов, которые, как он полагал, следовало умело отредактировать.

В общем, Горбунов высказался категорически против издания книги.

«Сборник рассказов В. Шукшина в представленном виде не пригоден для издания, – подытожил рецензент. – Мало сказать – он далек от современности, он нацелен против нашей современности, принижает, оскорбляет советского человека».

Понятно, что после таких отзывов «Советский писатель» завернул Шукшину рукопись. Правда, в издательстве не исключали, что писатель пересмотрит состав книги и впоследствии предложит сборник в другом варианте. Но Шукшин от этой идеи отказался. Летом 1970 года он два из отвергнутых в «Советском писателе» рассказов – «Крыша над головой» и «Крепкий мужик» – включил в цикл «Сватовство», который согласился напечатать новый главред «Нового мира» Валерий Косолапов. Еще один рассказ – «Ораторский прием» – осенью 1971 года появился в журнале «Наш современник». Рассказы «Мастер» и «Мой зять украл машину» дал в декабре 1971 года журнал «Сибирские огни». А журнал «Север» в марте 1972 года напечатал рассказы «Постскриптум» и «Танцующий Шива».

Ну а как поступили в «Советском писателе» с романом Шукшина о Разине? Видимо, тоже отклонили. Правда, документы на эту тему в архивах пока не найдены.