Убитые уже не молчат

Точное место расстрелов нашел историк Юрий Дмитриев. Фото с сайта www.monuments.karelia.ru

Книга Ирины Флиге, директора научно‑информационного центра «Мемориал» в Санкт-Петербурге, одного из первооткрывателей захоронений в карельском урочище Сандормох, посвящена истории поисков «пропавшего» соловецкого этапа из 1111 человек, вывезенного с островов в октябре 1937 года и, как казалось, бесследно исчезнувшего. Текст книги был подготовлен по следам доклада, сделанного автором в сентябре 2017 года в Варшаве, на конференции «Польская операция НКВД». Попытка найти место расстрела одного человека из 1111, писательницы Евгении Яковлевны Мустанговой (Рабинович), привела к открытию места ликвидации всего этапа, а также тысяч других безвинных жертв НКВД, в урочище Сандормох, вблизи от Медвежьегорска. Это место нашла в 1997 году экспедиция, организованная совместно петербургским и карельским «Мемориалом», в которой активное участие принимали Вениамин Иофе, Ирина Флиге и Юрий Дмитриев. И как раз Дмитриев нашел точное место расстрелов в лесу, тогда как его коллеги ошибочно полагали, что убитых захоронили в песчаном карьере у леса. Они основывались на показаниях расстрелянного в 1939 году руководителя расстрела «пропавшего этапа» Михаила Матвеева о том, что место расстрела находилось в 16 километрах от Медвежьегорского СИЗО, откуда забирали приговоренных. Но эта находка была бы невозможна без той работы, которую ранее провели ныне покойный Иван Чухин, бывший следователь МВД и основатель карельского «Мемориала», и его помощник Юрий Дмитриев. Они не только составили хронологические таблицы всех казней (они приведены в книге), но и внесли большой вклад в то, что сегодня 6241 жертва из более чем 9 тысяч жертв Сандормоха известна поименно. А всего там было расстреляно 2154 русских, 762 финна, 676 карел, 493 украинца, 212 поляков, 184 немца, 89 белорусов, 61 еврей, 33 татарина, 24 латыша, 22 грузина, 17 чеченцев, 15 тюрков, 13 армян, 11 эстонцев, а также персы, греки, чехи, словаки, черкесы, корейцы, цыгане, норвежцы, шведы, ингуши, мордвины, марийцы, болгары, венгры, китайцы, таджики, кумыки, вотяки, итальянцы, кабардинцы, молдаване, башкиры и др. В Сандормохе пересекаются, но не конкурируют национальные памяти многих народов.

В книге реконструируется то, как оформляли приговор, как забирали из лагеря, как транспортировали к месту расстрела, как расстреливали и как закапывали. При этом в идеале обреченные до последнего момента не должны были догадываться, что именно их ждет: «В тюремно‑лагерном изводе 446‑го приказа наркома оформление дела в принципе не предусматривало возможность подобных процессуальных действий, поскольку заключенные, на которых заводилось дело, не должны были знать о том, что они состоят под следствием. Им не сообщалось ни об открытии дела, ни о его окончании, ни о передаче его на «тройку», ни о приговоре. До самого последнего момента, до расстрельной ямы, их судьба должна была оставаться для них неизвестной». На практике, конечно, заключенные обо всем догадывались уже в тот момент, когда их связывали в медвежьегорском СИЗО. И по крайней мере один из зэков первой партии соловецкого этапа сумел развязаться при перевозке, достать нож, спрятанный в одеждe, и, тяжело ранив одного из членов расстрельной бригады, попытался бежать (скорее всего неудачно). После этого расстрелы остановили на четыре дня, чтобы усовершенствовать методику: теперь заключенных перед связыванием стали раздевать до нижнего белья, чтобы негде было спрятать оружие.

Ирина Флиге. Сандормох: драматургия смыслов / Предисл. О. Николаева.  – СПб.: Нестор‑История, 2019. – 208 с.: ил.