0
9447
Газета Заметки на погонах Интернет-версия

06.04.2018 00:01:00

Приключения курсантов в застойные времена

Об особенностях стажировки в воинской части имени Леонида Ильича

Юрий Потапов

Об авторе: Юрий Алексеевич Потапов – полковник полиции в отставке.

Тэги: брежнев, застой, бурятия, читинская, союз, советский, цк кпсс, кпп, полк, курсант


брежнев, застой, бурятия, читинская, союз, советский, цк кпсс, кпп, полк, курсант Леонида Ильича Брежнева любили во всем мире, а его именем называли даже воинские части. Фото РИА Новости

В начале 80-х годов прошлого столетия, когда мне довелось учиться в военно-политическом училище, в мире, несмотря на кажущую идиллию, было отнюдь неспокойно.

Развязанная заокеанскими «ястребами» гонка вооружений вынуждала советское руководство принимать адекватные ответные меры – крупнейшие промышленные предприятия денно и нощно работали на оборонку. Пограничники и чекисты то и дело изобличали вражеских лазутчиков и шпионов. Стратегические военные силы страны находились в постоянной боевой готовности. Буквально под боком, в странах социалистического содружества, зрело недовольство советским присутствием. Когда в соседней Польше вспыхнуло восстание «Солидарности», нас, безусых первокурсников, подняли по тревоге с полным боекомплектом и даже грозились бросить на усмирение бастующих ляхов.

Ограниченный контингент советских войск продолжал героически сражаться в Афганистане. Приезжавшие в отпуск выпускники приходили в училище и рассказывали, за что получили там, за речкой, боевую награду. Были, к сожалению, среди «старшаков» и удостоенные орденов посмертно. Видимо, в далекой горной стране обстановка была непростой, поэтому в училище дважды в год прибывали для кратковременного обучения целые батальоны афганских военнослужащих. Мы их называли коротко – «духи».

Последовавшая вскоре череда кончин советских вождей ставила народ в положение витязя на распутье. Однако заводы и фабрики продолжали дымить своими трубами, на полигонах шли учения, а в детских садах ребятишек кормили манной кашей. В лучших традициях коммунистической пропаганды решениями политбюро имена почивших в бозе генсеков присваивались городам, кораблям, учебным заведениям и воинским частям. Последнее обстоятельство сыграло в моей курсантской биографии немаловажную роль. Судьба лихо разбросала героев этих заметок по белу свету, подчас и по разные стороны баррикад, поэтому их имена здесь изменены и всякое сходство с конкретными людьми – случайность.

КУДА МАКАР ТЕЛЯТ НЕ ГОНЯЛ

В июле 1983 года нам, будущим бойцам идеологического фронта, предстояло пройти войсковую стажировку в роли замполитов ротного звена. Несмотря на застой в экономике и милитаризацию, требующую огромных затрат, Минобороны находило средства, и, должно быть, немалые, чтобы отправить юных курсантов в воинские части по всему Советскому Союзу – от Калининграда до Хабаровска. Так, у меня замаячила робкая надежда поехать на практику в родное Забайкалье, бывшее в ту пору оплотом восточных рубежей страны. Большие и малые гарнизоны, разбросанные в приграничных с сопредельными государствами степных районах Бурятии и Читинской области были буквально усеяны воинскими частями летчиков, танкистов, артиллеристов и мотострелков, а также окопавшимися в укрепрайонах бойцами, круглосуточно сидящими с пулеметами в дотах. Сержантский состав развернутых дивизий обучался в «учебках». Одна из них дислоцировалась на окраине столицы Забайкалья – славного города Читы.

После смерти «дорогого и уважаемого» Леонида Ильича учебной танковой дивизии было присвоено имя Брежнева. Кстати говоря, могу подтвердить, что кончину генсека оплакивали очень впечатлительные военнослужащие. Здесь, в далеком Забайкалье, за тысячу километров от своей малой родины, бывшей Новороссии, будущий советский лидер в пору туманной юности проходил военную службу в должности курсанта-танкиста, а затем и политрука учебной роты. О своих ратных подвигах Верховный главнокомандующий и Маршал Советского Союза живописал в воспоминаниях «Чувство Родины», вошедших в знаменитые мемуары, где с теплотой и пафосом рассказал о службе в Песчанке, близ Читы.

Однажды холодной весною, совершая поездку по Сибири и Дальнему Востоку, Леонид Ильич сделал кратковременную остановку в таежной Чите и посетил воинскую часть, в которой когда-то служил. И вот теперь это учебное соединение удостоилось высокого звания.

Командование училища при направлении курсантов на стажировку следовало простому армейскому принципу «По порядку рассчитайсь!». В итоге первый взвод отправлялся в Московский округ, второй – в Ленинградский, третий – в Одесский и так далее. Где бы мне пришлось проводить знойный июль – в причерноморской Чабановке, в прибалтийском Добеле или подмосковном Наро-Фоминске – неизвестно. А так хотелось пройтись в форме с шевроном третьекурсника по центральной улице родной Читы, произвести фурор среди бывших одноклассниц – студенток читинских вузов, выехать со школьными друзьями на пикник...

Наутро у меня родился рапорт с просьбой направить на войсковую стажировку в учебную танковую дивизию им. Л.И. Брежнева. Командиры, читавшие мой рапорт и знавшие, что, кроме места дислокации, означает строгая аббревиатура «ЗабВО» (в обороте стойко ходила другая расшифровка – «забудь вернуться обратно», поскольку округ многие годы относился к разряду «незаменяемых»), спрашивали: зачем мне это надо? Другие, особенно в высоких кабинетах, по достоинству оценили «горячее» стремление курсанта посетить места, где служил «лично Леонид Ильич». У кого из начальников поднимется рука отказать в таком прошении? На всех инстанциях мой заветный листок получил согласование и положительную резолюцию генерала.

«Ура! Встречай верного сына, родное Забайкалье!»

«РАЗРЕШИ-КА, БРАТ, ПАПИРОСОЧКУ…»

Спустя несколько дней новенький авиалайнер Ту-154 уносил меня и три десятка однокурсников в восьмичасовой полет.

В политотделе дивизии нас быстро распределили по учебным полкам и отправили в распоряжение замполитов. Высокая честь проходить стажировку в Песчанке, в той самой танковой роте, где почетным солдатом был зачислен Л.И. Брежнев, выпала комсомольскому вожаку батальона курсанту Володе Комарову, во многом подражавшему «самому человечному человеку», особенно в манере вести разговор с собеседником.

Вместе со мной в богом забытом Каштаке, другом пригороде Читы, оказалась весьма своеобразная компания: старшина курсантской роты, член партии, воин-спортсмен и кандидат на золотую медаль львовянин Веня Флюс, щупленький хлопец из Киева – внук члена республиканского ЦК Паша Петренко, москвич Шура Земляков, в документах которого в строке «место рождения» значилось коротко и ясно – Вашингтон. Ну и еще два десятка бравых курсантов, никогда не бывавших за Уралом.

Вскоре на территории части мы встретили братьев по оружию – старшекурсников военно-медицинского факультета из Томска, учившихся лечить головную боль юных танкистов мазью Вишневского – посредством прикладывания повязки к месту симптомов болезни и назначением не поддающимся лечению симулянтам микстуры от хитрости – касторового масла.

В один из выходных, уже побывав по наказу руководителя практики в Музее истории войск ЗабВО, мы на этот раз решили отдохнуть от ежедневных изнурительных полевых занятий и устроить прогулку по другим достопримечательностям города, а также его окрестностей.

Доставлявшего и без того немало хлопот Пашу решили не брать с собой на прогулку. Оказавшись в Сибири, далеко от горячо любящей мамы и всесильного дедушки, он, похоже, не понимал, где он находится и что от него требуется. Бывало, выбегал из казармы на полковой развод уже после принятия доклада о построении командиром полка, да еще и внешний вид не соответствовал уставу: мог запросто стать в строй в тапочках, без фуражки или галстука. При прохождении торжественным маршем шел не в ногу, семеня в последней шеренге.

– Что это у вас за курсант? – негодующе вопрошал командир части.

Сержанту Флюсу на правах старшего приходилось объяснять. Волшебное слово «ЦК» сменяло гнев на милость. Правда, к грозным танкам Пашу не подпускали и за версту – из соображений личной безопасности.

Итак, веселая компания отправилась в увольнение. Приключения начались буквально сразу, как только мы благополучно «по гражданке» преодолели КПП полка. В «спавший» на конечной остановке троллейбус следом за нами зашел… нет, не снежный человек, но вне всяких сомнений – лицо без определенного места жительства и рода занятий. Таких персонажей на языке милицейского протокола называли кратко: бомж и борз. Местные жители использовали более хлесткое прозвище – бич.

Первое, что сразило моих попутчиков, так это отсутствие обуви на ногах аборигена. Он источал радушие и… специфический запах. Пепельная борода бродяги, похоже, прошедшей ночью собрала всю придорожную колючку, и от этого его образ становился неподражаемым. Завидев подтянутых и опрятных юношей, пассажир прямиком направился к одному из них (это был наш «американец» Шура Земляков, мирно устроившийся на задней площадке общественного транспортного средства):

– Слышь, Зёма, дай закурить!

Курсант-москвич, которого именно так звали все однокурсники по вполне понятной причине – фамилии, созвучной довольно расхожему обращению в армии, слегка опешил и, не найдя слов, чтобы дать от ворот поворот попрошайке, тихо произнес:

– Извините, а вы откуда меня знаете?

Тут уже абориген замялся:

– Так, э-э-это самое, ты разве не земляк мне, приезжий, что ли?

Что бывает с приезжими в сибирской деревне, я знал не понаслышке, поэтому поспешил однокурснику на помощь:

– Шура, угости человека сигареткой, видишь, как курить хочет, аж уши в трубочку свернулись!

Курсант безропотно достал из кармана пачку болгарских сигарет «Родопи» и протянул ее сибиряку. Не ожидав от молодого человека такой щедрости, гражданин (применим вновь протокольный оборот), получив табак, поспешил сойти на следующей остановке.

Добравшись до центра города, мы для начала завернули в гости к моей радушной тетушке, которая приглашала меня с товарищами на сибирское угощение. Накануне после отбоя в кубрике мною были в цветах и красках прорекламированы произведения кулинарного искусства – вкуснейшие пельмени. Вскоре слегка разомлевшие от домашней еды курсанты проявили такт, поблагодарили хозяйку и продолжили культпоход. Меня же тетка уговорила остаться, так как намечался визит к ее старым знакомым, в семье которых томилась дочь – девушка на выданье. Пришлось тетушку уважить.

А вот что произошло с нами дальше – это уже тема для отдельной истории.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


«Проблемы мы решим, победа будет за нами»

«Проблемы мы решим, победа будет за нами»

Владимир Мухин

Глава профсоюза военнослужащих Олег Шведков считает, что стране необходима полная мобилизация экономики и общества

0
2624
Военная косточка в литературной мякоти

Военная косточка в литературной мякоти

Аркадий Вырвало

Разведчик Печорин, зад Петра Великого, как ругался Кутузов

0
1947
Сделал шаг – иди до конца

Сделал шаг – иди до конца

Александр Балтин

Виктор Слипенчук о России, море, Иммануиле Канте и буддизме

0
4329
Как в СССР победила химизация

Как в СССР победила химизация

Андрей Ваганов

Научно-техническая пропаганда фактически стала отдельной отраслью народного хозяйства

0
6062

Другие новости