Игорь Шелудков
Афганский минер с металлодетектором заступает на расчистку минного поля. 2009 год. Фото Reuters
Летом 1987 года под Кандагаром, в сотне километров от Пакистана проводилась крупная боевая операция. Мы приехали в район предполагаемых огневых действий из Шинданда, из штаба 5-й гвардейской мотострелковой дивизии. Для понимания: это 400 км по воздуху или 470 по горному серпантину. И не с ветерком на «уазике», а до зубов вооруженной длинной колонной с привалами и ночевками.
Повоевали, приструнили «духов». И недели через две нас переместили на недолгий отдых в район 70-й гвардейской мотострелковой бригады. Ее части и подразделения контролировали юг Афганистана, а управление дислоцировалось вблизи кандагарского аэродрома, в стороне от города. «Во широком поле!» – подметил кто-то.
ВО ШИРОКОМ ПОЛЕ
Равнина и впрямь была раздольной. Несколько раз за ночь душманы обстреливали летную площадку, и реактивные снаряды с воем пролетали аккурат над нашими головами. Все «вертушки» (280-й отдельный вертолетный полк), дабы их не повредили, поднимали высоко в воздух. В общем, спи, отдыхай, наслаждайся снами!
Как положено в боевых условиях, были доведены границы лагеря, рассказано об обстановке и особенностях прилегающей местности. Особое внимание обратили на разного рода нюансы...
Мой командир батальона был здесь уже во второй раз и, смеясь, рассказал, что эту прилегающую местность народ прозвал «полем дураков». Случались, мол, на оном некие веселенькие инциденты, как в той сказке про золотой ключик.
Поле было, ясен перец, минным. Нашим, «засеянным» против моджахедов. И что за кот Базилио и лиса Алиса веселили на нем воюющую в этих местах публику, не все поняли. Но вскоре после одного случая дошло как нельзя лучше.
МИША М. В ХОРОШЕМ СМЫСЛЕ
До инфраструктуры бригады отсюда была пара километров. И прибывшие офицеры и прапорщики ходили туда пёхом: земляков навестить, в военторге отовариться, безделье развеять перед очередным «настоящим делом». Обозначенный табличками и колючей проволокой минный периметр, естественно, обходили, настороженно за него поглядывая.
А вскоре на окраине территории бригады мы обнаружили небольшой водоем. И повадились ходить туда купаться. Окунуться в период жары, которая повисает здесь с конца апреля и держится до октября – праздник для души! То-то в частях повсюду бассейны устраивали…
И вот один мой друг-сослуживец решил сократить путь и пройти к той освежающей луже… через то самое минное поле. Так позвала его благостная водичка в условиях прямого местного солнцепека. Изнывали от жары все, а он – больше всех!
Друга звали Мишей, а фамилию я называть не стану, скажу лишь, что и она начиналась на букву М (не сочтите за намек, так оно и было). Командовал он ротой, офицер был опытный, серьезный, на хорошем счету у командования. Ладно, что «по примеру командира», как в ту пору принято было писать в газета, за ним никто другой тем же прямиком не двинул.
«Да я что, растяжку не увижу, что ли! – отвел чудак все наши призывы остановиться и одуматься. – Тут главное – под ноги смотреть... Буду я круги наматывать! Черт-те сколько обходить в жару такую! Да вон даже тропинка просматривается – ходят же, значит, люди».
И Миша М. смело перешагнул опасную черту. Ступил, сделал шаг, другой, обернулся с улыбочкой: дескать, не подрываюсь же, что и требовалось доказать! – и уверенно пошел, ища глазами струну растяжки. И… метров через 100 успешно подорвался. «Поле дураков» снова оправдало, в какой уже по счету раз, свое тактическое предназначение. Как говорится, кто бы сомневался...
НЕНАГРАДНАЯ СИТУАЦИЯ
Вообще-то по положению о ранении Мише М. автоматически полагалась боевая награда. А к ней – солидная денежная компенсация. Но тут выстраивалась, мягко говоря, немного иная ситуация.
В расположение незадачливый купальщик, сильно хромая, приковылял сам. Мише сказочно повезло: заряд оказался не ахти какой мощи, да и осколки удачно лупанули лишь в мягкие ткани бедра. Больно, но не смертельно. И даже не тяжелый «груз 300», то бишь несерьезное ранение. На краю того же «поля дураков», вытащив торчащие из ноги осколки, его быстро перевязали.
Батальонный командир, естественно, рвал и метал:
«Буратино, твою ж мать!.. Предупреждал ведь!..»
(Друга моего какое-то время так потом и звали – «Миша-Буратино»).
«Только не докладывайте наверх!» – умолял он комбата.
Умолил: тот убедился, что подчиненный «в целом цел», и перестал гневаться.
И «доброжелатели» не проявились, чтобы донести вышестоящему командованию, а то и стукануть в особый отдел. А то трудно даже представить, какой гром разразился бы, узнай об этом случае руководитель операции – замкомандира дивизии по боевым действиям полковник (позднее генерал-майор) Юрий Алексеевич Яштаков!
Ведь целый букет грубейших нарушений был налицо. Самовольный уход из лагеря с последующим попранием всех мер безопасности офицером в должности аж целого командира роты. При полном попустительстве комбата, да и других офицеров, многие из которых были коммунистами или кандидатами в таковые.
Досталось бы далеко не только по Мише М. Крупно получил бы наш всеми уважаемый комбат – фамилию его конкретно для этого рассказца я тоже запамятовал…
Итак, все обошлось. Через пару недель Миша-Буратино уже не припадал на посеченную осколками ногу. А со временем из мякоти ее «своим ходом» вышел и мелкий металл, засевший поглубже. Разве что шрамы остались – как напоминание о проявленной некогда непростительной глупости. H
Минск
комментарии(0)