Татьяна Гржибовская
Как известно, на закрытии Олимпийских игр в Сочи в литературном сюжете выступили «ожившие» классики русской литературы. Но мало кто знает, что реально в Сочи из всех появившихся на олимпийском празднике классиков бывали только Иосиф Бродский и Владимир Маяковский. Поездка Маяковского в Сочи была единственной в его жизни и оказалась началом трагического конца поэта.
Ровно 85 лет назад, 15 июля 1929 года Владимир Маяковский меняет летний график гастролей, которые он так любил, и отправляется вместо привычного уже Крыма в Сочи, где никогда до того не бывал. Причина – все то же пресловутое шерше ля фам!
За подробностями отправляюсь в Сочинский литературно-мемориальный музей имени Николая Островского, где экспозиция «Литературный Сочи» раскрывает «сочинские страницы» биографий многих писателей. О Владимире Маяковском не нахожу ни слова. Расстроенная и озадаченная обращаюсь к заместителю директора по науке, кандидату филологических наук Ольге Матвиенко и узнаю, что на оформление постоянной экспозиции у музея просто нет денег, и материалы, посвященные Владимиру Маяковскому, дожидаются лучших времен. Ольга Ивановна рассказала: «Первый и последний раз Владимир Маяковский приезжал в наш город в июле 1929 года. Поводом были гастроли, столь любимые поэтом, а вот причиной того, что Маяковский махнул не как обычно в Крым, а в Сочи, была новая любовь поэта. С молодой артисткой МХАТа Вероникой Витольдовной Полонской, дочерью известного актера немого кино, женой артиста Михаила Яншина, Владимира Маяковского познакомил Осип Брик, он надеялся таким образом отвлечь Маяковского от переживаний по поводу отношений с Татьяной Яковлевой, которые зашли к тому времени в тупик. 17 июля Владимир Маяковский прибыл в Сочи и поселился в знаменитой гостинице «Кавказская ривьера», грандиозное и торжественное открытие которой состоялось ровно 105 лет назад, в июне 1909 года».
По воспоминаниям антрепренера Маяковского Павла Лавута, вселившись в гостиницу, Маяковский тотчас достал из чемодана каучуковую ванну (это был большой складной таз) и потребовал у горничной горячей воды. Удивлению девушки не было предела, ведь кругом море, а «они баню устраивают». Маяковский же вежливо уговаривал ее: «Не понимает девушка, что в море основательно помыться невозможно. Грязь может долипнуть еще». Приобретенная после смерти отца от укола иголки фобия не оставляла поэта. После мытья он особенно тщательно оделся со словами: «Хочу выглядеть франтом… Недаром я мчался в Сочи».
И укатил в Хосту на встречу с той, ради которой поменял привычные планы, – туда Вероника Полонская должна была приехать на отдых с подругами-артистками.
19 июля (ровно 85 лет назад) поэт отметил в Сочи свой последний день рождения, ему исполнилось 36 лет.
Стихов в Сочи Маяковский не писал, не писал даже писем. И обязательных ритуальных телеграмм Лиле Брик «Люблю. Скучаю. Целую» не посылал до 29 июля.
Ольга Матвиенко продолжает: «Первые дни в нашем городе были для поэта счастливыми: на фотографии «В.В. Маяковский в санатории РАБИС» его лицо спокойно и доброжелательно. Фотоснимок датирован 21 июля 1929 года. В этот день поэт впервые выступал в Сочи, в доме отдыха работников искусства (РАБИС) – знаменитой даче Якобсона (ныне санаторий «Светлана»). Здесь поэт впервые публично прочитал «Стихи о советском паспорте». Написаны они были перед самой поездкой на юг. И посвящены грядущему обмену удостоверений личности на паспорта советского образца.
В афише были сокращены все названия стихотворений. «Стихи о советском паспорте» в афише вовсе не значились, но читал он «Паспорт» как сатиру, с подчеркнуто гротесковыми интонациями и сарказмом и на всех последующих вечерах».
22 июля поэт выступает в открытом кинотеатре. По воспоминаниям Павла Лавута, в летнем сочинском кинотеатре люди сидели, стояли и висели на заборе и на деревьях за забором; 27 июля – в санатории «Светлана», 28 июля – в клубе ГПУ (перед пограничниками), а вечером того же дня – в Мацесте, в санатории № 7. Теперь это здание НИИ курортологии и физиотерапии. Стихи пришлось читать на плоской крыше высокого санаторного корпуса. Павел Лавут отмечает, что Маяковскому было непривычно выступать в таких условиях: полная луна, море, народ…
Не этот ли вечер проступает так явственно и лирично в наброске из «неопубликованного»? «Ты посмотри, какая в мире тишь!/ Ночь обложила небо звездной данью./ В такие вот часы встаешь и говоришь/ Векам, истории и мирозданью».
Маяковскому на выступлениях задавали много вопросов. На один из них – почему поэт так часто выступает на курортах – он ответил, что на курорты съезжаются люди со всего Советского Союза. Что они разъедутся по своим углам и будут пропагандировать стихи, а это его основная цель.
26 июля Владимир Маяковский выступал в Гаграх, в летнем кинотеатре. За несколько дней до этого выступления в Хосте артистом балета Александром Царманом была сделана шутливая фотография: Владимир Маяковский и актриса Анель Судакевич меряются ростом.
По возвращении в «Кавказскую ривьеру» с Маяковским произошел курьезный случай, о чем рассказывает запись в жалобной книге гостиницы (хранится в ГММ), сделанная на следующий день. Поэт вернулся в два часа ночи и стучал в двери до трех часов, пока не проснулись все жильцы и не приехал конный милиционер от моста. Весь служебный персонал гостиницы спал. Маяковский с милиционером влезли через балкон чужого номера и продолжили поиски ответственного за порядок. Наконец нашли спящего служащего, разбудили, он открыл дверь первого номера, где остановился Маяковский. На следующий день произошла словесная перепалка между возмущенным поэтом и заведующим гостиницей. Запись в жалобной книге заканчивалась по-маяковски прямолинейно: «Считаю более правильным удаление ретивого зава и продолжения им работы на каком-нибудь другом поприще, менее связанном с подвижной деятельностью, например в качестве кладбищенского сторожа».
Поэт провел в Сочи несколько дней, наполненных счастьем и надеждами. Полонская о тех днях пишет: «Очень радостное и светлое воспоминание у меня о Сочи и Хосте».
Однако замечает, что перемены настроения у поэта «были совершенно неожиданны». Еще она отмечает, что «номер был очень маленький и душный», она умоляла открыть дверь на балкон, но Владимир Владимирович не согласился. Он рассказал, что однажды какой-то сумасшедший в него стрелял и с тех пор он всегда ходит с оружием.
2 августа поэту нужно было уезжать в Ялту на выступления. Он звал Нору (так он называл Веронику Полонскую) с собой, а она не хотела ехать, так как боялась, что о поездке кто-нибудь расскажет мужу, но все же обещала ему приехать позднее.
В Ялте Маяковский свою Нору не дождался.
Павел Лавут пишет в своих воспоминаниях: «Вероника Полонская обещала быть в Ялте следом, дня через два-три. А ее все не было. Маяковский нервничал. Послал молнию. Ответа нет. Затем другую, третью – тоже без ответа. По нескольку раз в день он наведывался на пристань, наводил справки, встречал все прибывавшие пароходы. Приходил на мол и тогда, когда никакие суда не ожидались…»
Любовная лодка, в которой поэт скользил по волнам беззаботности несколько счастливых дней в Сочи, дала трещину, а несколькими месяцами позже поэт написал пронзительные строки, вошедшие затем в его предсмертную записку: «море уходит вспять/ море уходит спать/ Как говорят инцидент исперчен/ любовная лодка разбилась о быт/ С тобой мы в расчете/ И не к чему перечень/ взаимных болей бед и обид».
Но это было потом и далеко от Сочи. А в Сочи – сочится Маяковский счастьем.
Память о поэте растворена в олеандровом воздухе июльского Сочи. И только на памятной медной табличке возле источника Старой Мацесты имя Владимира Маяковского странно соседствует рядом с именами принимавших здесь целебные ванны Сталина и Ворошилова.
