С пожилыми придурками на борту

Ян Шенкман. Ничего страшного. – СПб.: Красный матрос, 2017. – 44 с.

Перед нами небольшой сборник стихов (и одного рассказа). Ну да, в книжке – стихи и всего один рассказ. Так что выходит именно что сборник стихов и одного рассказа. Автор – Ян Шенкман, поэт и журналист.  Он выпустил книги «Голубь идущий», «КТОЯ», «Книга учета жизни» и др. Я знаю Яна давно, называть газеты и журналы, где он работал и печатался, никакого места не хватит. Да и зачем все называть? Поэту надо где-то работать, многие выбирают журналистику. Стихи, говоря предельно высокопарно, могут и «уйти», а писать ты вряд ли разучишься.

На последней странице обложки два небольших отзыва о Шенкмане – Евгения Бунимовича и Андрея Родионова.

«Иногда кажется, что если б он не писал стихов, не выжил бы», – считает Бунимович.

«Эта почти журналистская фиксация тишины, одиночества, холода не менее важна для поэзии, чем архаический рев или усмешка постмодерна», – продолжает (возможно, и не желая того) мысль Бунимовича Андрей Родионов.

Журналистская (ну, почти, почти журналистская) фиксация тишины? Может быть.

«Мама, мама!» –

кричит этот год прошлому,

щеголяя поддельным 

свидетельством о рождении.

Пускай кричит, все равно тишина. «Я прикинусь камнем, когда мне придется падать/ в твои объятья…» – пишет Ян. Тишина и холод.

Завтра не будет детей 

и денег.

Все не так, как хотелось. Александр Трифонов. Кафка. 2017

Выйдем с утра на пустынный 

берег.

Скажем: «Прости нас, 

великий боже!»

Вместо ответа – мороз 

по коже.

Шенкман не усложняет поэтическую реальность. И не для того, чтобы читателю было легче – нет, конечно. Шенкман не усложняет поэтическую реальность – потому и так страшно. Отсюда, разумеется, и название книги. Тут не парадокс, а анекдот. Исторический, хотя и про наше время.

Что-то давно 

не случалось галлюцинаций.

Разного рода эрекций 

и революций.

Постепенно накапливается

усталость

Оттого, что все не так, 

как хотелось.

Год. Потом еще один год.

Не смешно, хоть это 

и анекдот.

Все не так, как хотелось. Ничего страшного. Мне не очень нравится, как Ян читает стихи. Я бы прочел лучше, мне кажется. Желание самому прочесть стихи другого поэта – есть ли похвала лучше? Уверен, есть. Но зачем мне выдумывать? Проще описать собственные впечатления. Что я и делаю. А Шенкман продолжает фиксировать тишину и одиночество. Хотя и не без усмешки постмодерна:

Справедливости нет. Само

это слово звучит абсурдно.

Любой абсурд, любая дрянь

претендуют на правоту.

Я люблю смотреть, как 

умирают дети и тонет судно

С пожилыми придурками 

на борту.

Что до рассказа, завершающего книжку, то начинается он почти так же, как и «Проза из журнала «Вече» Венедикта Ерофеева. «Я вышел из дома, прихватив с собой три пистолета, один пистолет я сунул за пазуху, второй – тоже за пазуху, третий – не помню куда», – пишет Ерофеев. Застрелиться, конечно, не получилось. Если хотите узнать, что получилось – читайте Ерофеева, он доступен.

Шенкман начинает рассказ «Самоубийца» не менее бравурно:

«Один человек решил застрелиться, но у него не оказалось под рукой револьвера, потому что он не в Америке, где разрешено огнестрельное оружие, а в России». У героя Шенкмана тоже не все и не всегда получается. Есть множество вариантов развития событий. Но автор выбирает лучший. «…Так сделал бы плохой писатель, а я хороший. У меня все будет по-честному, так, как бывает в жизни... Все хорошо, что хорошо кончается. Как в сказке. Причем неважно, свадьбой или поминками. Подумаешь об этом – и жить хочется. Вот теперь все правильно. Я как автор удовлетворен».

И читатель, уверен, тоже. Удовлетворен как читатель. Пора за стол. А уж свадьба там или поминки – какая разница?