К платформе Северянина

* * *

Вы сегодня бледны.

Туалетной бумагой и гречкой

не расскажет,

как вы запаслись,

ваш искусанный рот.

До чего же все странно,

однако,

в судьбе человечьей.

кто безудержно ищет –

такой никогда не умрет.

* * *

Коронавируса, надеюсь,

Не ровен час – не подцеплю,

И жизнь свою не обнулю,

Хотя приветствую идею.

Зачем обнуливать, что было,

Иван, не помнящий родства.

Не понесется вскачь кобыла,

С трудом ходящая едва.

Листая Надсона

Не говорите, что он умер.

Я слышу телефона зуммер.

И в повседневной круговерти

Еще нет времени

для смерти

Такой исход совсем не чаян.

Я на звонок не отвечаю.

Не от тоски, а из боязни

Помех потусторонней связи

Ловя сомнение мгновенное

Что он не кинул тело

бренное,

Идет по улице, качается,

И где-то с кем-нибудь

встречается

Он и не думал окочуриться!

А память летний день

приносит,

Где небо синее не хмурится,

И прошлых лет многоголосье.

* * *

Скольженье бережное

по клавиатуре,

Что уговаривает музыку

звучать,

Несет нам умиротворение

в С-dur’е

Из глуби таинства

скрипичного ключа.

И угасающей мелодии затишье

Уловит слушатель, который,

чуть дыша,

Перепрочувствует в себе,

что он услышал,

Но не поведает, о чем поет

душа.

* * *

Было грустно порой,

и мечталось,

Поплывем, не сходя с корабля,

Проплывем еще самую

малость,

И покажется наша земля.

Там красавицы-жены

платками

Нам промашут приветный

салют,

Там, чье сердце не полностью

камень,

Долгожданный покой обретут.

* * *

Синицы птицы черно-белые,

Словно летающие зебры

Нетерпеливо петли делают

Вокруг покуда спящей вербы

Как не легко принять решение

Притом не спутаться ни разу

Вот так же через гнет

сомнения

Весна идет волнообразно.

* * *

Разве в дури вычурны

Проблески ума?

Я тебя не вычеркну

Матушка-зима.

Хоть снега угробили

Проблески тепла,

Вряд ли зимофобия

Сильно расцвела.

* * *

Несостоявшимися зимами

Декабрь-январь промчали

мимо мы

И загрунтованная начерно

Весна в окошке замаячила

В таком чахоточном разрезе я

Больною чувствую поэзию,

Но ведь не делать эвтаназию

Теперь обязан в этом разе я

* * *

Когда-нибудь придется

постареть,

И станет плоть негодной

для ношения,

И оглянется на земную

круговерть

Моя душа с ее могильным

приложением

И остановятся ненужные

слова,

Застыв крупицами в потоке

извержения,

И обретет моя пустая голова

Ей предначертанное

местоположение

* * *

В чью память – дерево,

достойному – броня,

Кто нас покинули, чего теперь

с них спросишь.

Кому положено, тому подай

коня,

А после статуей поставь его

на площадь.

Не то Иван, не помнящий

родства.

Вольготно ли ему, скажи

на милость?

Коль есть еще на свете

трын-трава,

Навряд ли в жизни что-то

изменилось.

Бумага и перо для слов

Исходно хрупкая основа,

Слова, сплетенные из снов,

Вернуться в сны стремятся

снова.

Эзоп, лукавый пилигрим,

Бредет за мной из строчки

в строчку,

Пусть путешествует, Бог

с ним,

Язык и ум его отточен.

А Сирано де Бержерак,

Чей нос был более чем

странен?

Считал свой лик как божий брак

И принял смерть у ног Роксаны.

* * *

Мне все говорили, а я не поверил,

Что то, что сквозит через окна

и двери,

И прячет в тумане дома.

Что только на позднюю осень

похоже,

Что вовсе нельзя, совершенно

негоже

Назвать строгим словом «зима».

Что именно это она колобродит.

С дождем в январе на исходе

* * *

Не убоясь широт диаметра

московского,

Не в бытовом алкоголическом

бреду,

Я от метро во честь и славу

Маяковского

К платформе Северянина иду.

И поднимаю транспарант,

мне кем-то вверенный,

Что жизнь по-прежнему куда

как хороша.

У нас теперь всего что хочешь

есть немерено,

Живи и наслаждайся не спеша.

* * *

Барокко переходит в рококо,

Кто дева – куртизанка иль

невеста?

«Элегия» Массне, «Манон

Леско»

И гул у театрального подъезда.

Аббат Прево прочитан

на заре

С бледнеющей и тающей

луною,

И горе кавалера де Грие

Все связано с Манон Леско

одною.

О, где же вы исчезли,

дни любви?

Сиротствуют без скрипок

обертоны.

Любовь сошлась со смертью

визави

И к зрителю выходит

на поклоны.

* * *

Все много проще, чем кому-либо

казалось,

Держи перо, чтобы бумаги

не касалось,

И не давай себе поблажки ни

на малость

Пока не сделаются музыкой

слова,

Тогда желаемое станет

достижимым

И лишь в таком сугубо

варварском режиме

Должна без устали трудиться

голова.­