Неоязычники свергают идолов

Colloquium Heptaplomeres: Научный альманах. Выпуск V /Сост. А.А. Бесков, Р.В. Шиженский. – Н. Новгород: Мининский университет, 2018. 158 с.

Отчет о социологическом исследовании «Воспитание в традиции и влияние современности» призван отразить, хотя бы в тестовом варианте, распространенные в неоязыческом мире взгляды на воспитание детей. Более половины социологической выборки предпочитают «закрытое» воспитание своего потомства, а главными проблемами – или угрозами – считают влияние Интернета, соцсетей и масскультуры, светское (читай: школьное) образование вкупе с курсом «Основы православной культуры» и пропаганду монотеистических религий. Автор исследования – активный и плодовитый новосибирский одинист (адепт германо-скандинавского язычества, «асатру») Евгений Нечкасов, что отразилось на репрезентативной группе исследования.

Составители не в первый раз обращаются к проблеме межрелигиозного диалога. Статья «Диалог православного христианства и неоязычества в контексте русской культуры» была бы интересна, если бы не субъективность автора. Как в отношении исповедуемого им православия, о котором он сообщает прописные истины из Закона Божия, так и по части неоязычества – как образец он восхваляет «ведороссов-анастасийцев» и апеллирует к апокрифической «Велесовой книге».

«Конструирование неоязыческой танатологии на примере «Славянской книги мертвых» волхва Велеслава» – пожалуй, первый нарратив подобного рода в неоязыческих штудиях. «Славянская книга мертвых» за авторством Велеслава (Ильи Черкасова) – знаковое явление времени. Как и сам автор, и все неоязычество. «Кто же еще», как не Велеслав, едва ли не самый популярный родноверческий волхв, известный своими заимствованиями для неоязыческой реконструкции из восточных традиций. И вот теперь и книга мертвых есть своя, славянская, у родноверов», – пишет автор, скрывающийся под псевдонимом Гедеон Янг. Он покусился на «святое», подвергнув деконструкции упомянутый текст волхва, указал, какие именно элементы языческого «учения о смерти» откуда заимствованы – из индуизма, буддизма, христианства или даже оккультизма. Автор демонстрирует это как на примере языческой антропологии, так и учения о посмертной участи человека. Особо освещается тема «Антихристианство в «Славянской книге мертвых», ведь критика иудеохристианской традиции – неотъемлемая черта всех неоязычников без исключения.

Количество интервью хоть и увеличивается с каждым номером альманаха, но уже очевидно, что за предыдущие четыре выпуска авторы исчерпали ресурс всех сколько-нибудь интересных и значимых деятелей и лидеров, и блок растет все больше за счет пара-, около- и криптоязычников. С «настоящими» язычниками здесь представлены 5 (из 11) интервью, в том числе два с «природовером» Андреем Резунковым – с 20-летним перерывом между ними; а также беседа все с тем же волхвом Велеславом 15-летней давности. Остальные интервью – этакие околоязыческие декорации: здесь и музыкант Лесьяр (Алексей Агафонов) , и театральный режиссер Хень, и жрица Бастет Людмила Пругло, и таролог-рунолог Александр Росс...

А пока алтайские пассионарии (вос) создают старое новое тенгрианство, а буряты и осетины возрождают традиционные культы, в среде славянского неоязычества зреет не то рефлексия, не то Реформация – а то и вообще «контра». Все больше персонажей активно критикуют как первую волну родноверов, так и само язычество с его претензиями на аутентичную религиозность.

Этот тренд явно проступает как раз в интервью – так, Древлеслав Новосельцев из общины «Боярга» считает, что настоящее возрождение язычества началось всего-то «5 лет назад, когда многие «наигравшиеся» в бредни неоязыческих оккультистов-эзотериков стали измышлять язычество критически и впервые создали тонкую прослойку настоящих исследователей, живущих во имя традиции». И тут же не забывает «поблагодарить» предшественников: «Этот путь когда-то начали родноверы, из которых мы когда-то вышли, но они не прошли свой путь, и он увел их в откровенное мракобесие и эзотерику».

Упомянутый выше Лесьяр – экс-фронтмен культовой отечественной pagan-metal группы Butterfly Temple и вовсе теперь родноверам враждебен: «А что такое славянское язычество в современной России? Если ряженые, что занимаются этим ради корысти или просто по скудоумию или собственному убожеству, дабы хоть так реализоваться, то я уже давно делаю многое, чтобы подобное исчезло как позор. И дело мое успешно – пик уродства прошел лет 7–10 назад». А «пик уродства», по его мнению, – это «мода на родноверие, все эти общины, Арконы, побрякушки, каждый второй дурак, называющий себя родновером и язычником». «Сейчас многие поняли, что это чушь собачья и родновером быть стыдно – типа как быть клоуном», – говорит Лесьяр.

К чему бы ни привела эта нарастающая волна внутреннего недовольства, критики и протеста – к перерождению и обновлению неоязычества или же, напротив, к его вырождению и исчезновению, – сам факт внутренней саморефлексии можно только приветствовать.