Игорь Ротарь Когда в начале 80-х годов прошлого века писатель Сергей Довлатов предрекал журналистам Радио «Свобода», что «мир лет через тридцать будет единым, не знаю, хорошим или плохим, но единым», то те откровенно рассмеялись над нелепостью взглядов своего коллеги. Однако сегодня становится очевидно, что Довлатов был прав. В мире осталось всего несколько отрицающих международные нормы государств-изгоев, управляемых диктаторами.
Так говорил Хантингтон
«Раньше нашими колонизаторами были русские, теперь, когда мы добились, наконец, независимости, страну наводнили европейские и американские миссионеры, которые пытаются сделать наш народ послушными марионетками Запада», – убеждал меня офицер туркменских спецслужб. Протестантское миссионерство действительно является одним из самых эффективных способов глобализации. Проповедники не скрывают, что хотят сделать мир единым. А основой нового мирового порядка должны стать христианские ценности, демократия и рыночная экономика.
По мнению американского социолога, директора Института по изучению экономической культуры при Бостонском университете Питера Бергера, протестантизм является наиболее серьезным массовым движением, которое служит средством культурной глобализации. Как утверждает английский ученый Дэвид Мартин, «принятие протестантизма меняет отношение людей к семье, сексуальному поведению, воспитанию детей и, что самое главное, к работе и экономике вообще».
Одной из своих главных удач протестантские миссионеры считают Южную Корею, где большинство населения этой некогда буддистской страны перешло в протестантизм. Сегодня южнокорейские миссионеры в Центральной Азии и на Кавказе любят подчеркивать, что именно протестантская вера принесла их стране экономическое процветание, сделало их государство частью западного цивилизованного мира.
На постсоветском пространстве процесс глобализации вызывает наибольшее сопротивление в мусульманских регионах. Именно здесь сбывается прогноз известного американского политолога Сэмюэля Хантингтона, предрекавшего, что попытка создания единого мира вызовет резкое сопротивление в первую очередь в исламских странах. «Демократия противоречит канонам ислама. Так, например, согласно этой безбожной системе атеист-алкоголик обладает тем же избирательным правом, что и праведный мусульманин!» – убеждал меня центральноазиатский радикал.
По мнению моего собеседника, «правоверным чужд и западный индивидуализм. Мусульмане издавна жили общиной и сообща решали все свои дела. Свободу слова мы также понимаем не так, как в Европе. Книги не должны ставить под сомнения каноны ислама. Иначе можно дойти до того, что начнут издавать таких грешников, как Салман Рушди».
«В нашей культуре деньги, работа значат гораздо меньше, чем родственные отношения. Так, например, хотя бы раз в неделю друзья обязаны собраться на совместную трапезу. Именно за таким дастарханом, с непременным пловом и чаем, как правило, и решаются все важные дела. Недавно я отказался от встречи со своим двоюродным братом, сославшись на занятость на работе. Для нас такое поведение сродни преступлению. Я с ужасом ловлю себя на мысли, что становлюсь типичным «роботом-человеком» западного мира, и мне это очень не нравится!» – жаловался мне один преуспевающий узбекский журналист.
«Сегодня проститутка в Ферганской долине стоит около двух долларов, то есть приблизительно столько же, сколько килограмм мяса. Работники же из международной организации «Врачи без границ» проводят кофе-брейки среди местных жриц любви, обучая их пользоваться презервативами. Нам, мусульманам, такая демократия не нужна», – приходилось мне слышать от приверженцев ислама.
Пасторы получают боевое крещение
«Я серьезно опасаюсь за свою жизнь. Местные мусульманские фанатики говорят мне, что если я не уеду из села, то они просто убьют меня», – говорит, нервно поглаживая фаланги сломанных пальцев, пастор из киргизского села Каракульджа Зулумбек Сарыгулов. Как грустно шутит пастор, сломанные пальцы – это его «первое боевое крещение». Летом прошлого года около ста прихожан мечети ворвались в баптистский молитвенный дом и избили проповедника до потери сознания. Во дворе дома фанатики разожгли большой костер из Библий, а на воротах написали: «Продается дом».
На этом злоключения пастора не закончились. В октябре толпа мусульман забросала молитвенный дом бутылками с зажигательной смесью. Прихожанам лишь чудом удалось затушить пожар. «Конечно же, мы обязаны защищать баптистов как граждан Кыргызстана. Но не можем гарантировать, что эта защита будет эффективной, ведь баптистов ненавидит фактически все село», – заявил мне капитан милиции Каракульджи Кадырбек Турсунбаев, отвечающий за связи с религиозными объединениями.
В конце декабря позапрошлого года в киргизском селе Жеты-Огуз был убит киргиз, принявший христианство. Убийца до сих пор так и не найден, однако односельчане убитого протестанта не сомневаются, что он пострадал именно за свои религиозные убеждения.
Расправы над «вероотступниками» и миссионерами характерны не только для Кыргызстана, но и для других центральноазиатских республик. В 2004 году в таджикском городе Исфара был застрелен в упор из автомата протестантский пастор Сергей Бессараб, активно занимавшийся миссионерством среди мусульман. Как удалось установить следствию, Бессараба убили исламские фанатики, пришедшие в ярость от того, что пастор проповедовал среди мусульман.
С европейской точки зрения такое поведение воспринимается как варварство, однако, по мнению местных радикалов, оно вполне логично. Согласно канонам ислама, мусульманин, отрекшийся от своей веры, должен быть казнен. Наказания по шариату грозят не только вероотступникам, но и другим нарушителям законов ислама. Так, около года назад жители одного из киргизских сел до смерти забили камнями мужчину и женщину, вступивших во внебрачную половую связь.
Впрочем, если трактовать ислам так, как это делают радикалы, то вполне оправданным может показаться и рейд Шамиля Басаева в Дагестан, около 90% населения которого были противниками отделения от России. Если руководствоваться логикой фундаменталистов, то мусульманин не может жить под властью «неверных», и, следовательно, нет смысла учитывать мнение «вероотступников».
«Все это, разумеется, вздор. Цивилизацию Азии не перекроить на западный манер. В воскресную школу или на выборы ее можно загнать только с оружием в руках», – писал Редьярд Киплинг. При всей спорности этого утверждения апологета английского колониализма в нем есть доля истины. Возможно, не случайно в мире нет ни одного мусульманского государства, чье законодательство или общественный уклад соответствовали бы классическим канонам западной демократии. В мусульманских же республиках бывшего СССР у власти осталась сформировавшаяся еще в советский период номенклатура, лишь слегка изменившая стиль управления.
Нельзя не отметить и некоторого сходства коммунистической и исламской идеологий. Обе системы не признают характерного для Запада принципа разделения властей. Во главе классического исламского государства стоит халиф, во главе коммунистического – генсек, то есть светская и духовная власть сочетаются в одном лице. Ислам – единственная из мировых религий, предлагающая собственную систему юриспруденции – шариат, что также противоречит «западным» понятиям о независимости судебной системы. «Так называемое римское право неприемлемо для чеченского народа. Это должна понять и Россия, иначе мы получим неуправляемую массу вооруженных людей», – убеждал меня в 1996 году идеолог чеченских сепаратистов Мовлади Удугов.
Традиция не выдерживает конкуренции
Активная деятельность протестантских проповедников вызывает у многих мусульман настоящую ярость. Так, например, хотя доля протестантов среди населения киргизской столицы едва ли превышает один процент, количество плакатов, пропагандирующих именно эту ветвь христианства, значительно больше, чем мусульманских или православных. Объяснение до банальности просто. У протестантов, получающих финансовую поддержку с Запада, значительно больше денег, чем у мусульман или православных. Они могут позволить себе посылать своих пасторов-миссионеров практически во все населенные пункты Центральной Азии. Даже если количество прихожан не превышает десяти человек, миссионеру платят зарплату – роскошь немыслимая для мусульман и православных.
«Я – бывший протестант, перешедший в православие, – рассказывал мне Лоуренс Юззелл, известный американский советолог. – Моя мечта, чтобы люди всего мира стали православными. Но в то же время я убежденный сторонник идеалов свободного мира. Поэтому не могу осуждать протестантских миссионеров, успешно пропагандирующих свои взгляды, пользуясь своим финансовым превосходством. Свободная конкуренция, право распространять свои убеждения – незыблемые столпы демократии!»
Для центральноазиатских лидеров такая точка зрения неприемлема. Один узбекский чиновник сетовал в разговоре со мной: «Когда мы приняли закон, запрещающий миссионерство, западные страны стали обвинять нас в том, что это ограничение является грубейшим нарушением прав человека. Возможно, это действительно так с точки зрения западных стандартов. Но проблема заключается в том, что в наших специфических условиях беспрепятственная пропаганда христианства среди мусульман может окончиться кровавыми столкновениями».
В Узбекистане избиение протестантов милицией и их задержание на несколько суток стало чуть ли не повседневной практикой. Недавно суд Андижана приговорил местного пастора Дмитрия Шестакова к четырем годам лишения свободы. Единственная «вина» пастора – пропаганда христианства среди узбеков.
Репрессии против протестантов усиливаются и в других центральноазиатских странах. Судя по всему, к ограничению прав верующих готов даже традиционный «форпост демократии» в Центральной Азии – Кыргызстан. «Практически на всех встречах с местными жителями от нас требуют запретить протестантам пропагандировать свои взгляды среди мусульман. Мы не Европа, а активность западных миссионеров может дестабилизировать ситуацию. Попытки искусственно скопировать у нас модель западного образа жизни вызывают гнев у очень многих мусульман, провоцируют их к вступлению в исламские организации самой радикальной направленности. Подобное уже наблюдалось и в других мусульманских странах. Так, исламская революция в Иране была реакцией традиционного общества на попытки кардинально модернизировать страну, сделать ее еще одним государством Южной Европы. Активность исламских радикалов в Египте и Турции также явилась ответом традиционного общества на энергичные попытки привить в этих странах западную модель развития», – считает советник председателя Агентства по делам религий при правительстве Кыргызстана Шамсыбек Закиров.
Образованию предпочли хиджаб
Темпы «исламизации» в Центральной Азии действительно впечатляют. Так, например, еще несколько лет назад на улицах городов Ферганской долины (наиболее религиозный регион Центральной Азии) практически невозможно было встретить женщину в хиджабе. Сегодня в нарядах правоверных мусульманок щеголяет едва ли не треть местных женщин.
Таджикские и киргизские власти пытались запретить девочкам ходить в школу в хиджабах, однако это не возымело действия. Девочки предпочли отказаться от образования, нежели от платка, и власти были вынуждены отступить. Кроме того, в последнее время все большее распространение получают так называемые исламские свадьбы. Женщины и мужчины сидят на них в разных помещениях. Категорически запрещены спиртное и громкая музыка.
То, что в реальности значительная часть населения Ферганской долины уже сегодня отвергает светские законы и живет по нормам шариата, признают и официальные власти. «Радикальные исламские организации растут в Ферганской долине как грибы, и с каждым днем их становится все больше. Названий многих новых исламских организаций мы попросту не знаем. Несомненно, речь идет о своеобразной форме протеста, реакции мусульман на процессы глобализации», – убеждает меня Шамсыбек Закиров.
Ужесточение религиозной политики в Центральной Азии вызывает обеспокоенность у лидеров западных стран и настоящий гнев у международных правозащитных организаций. Однако у «гонителей свободы совести» есть на Западе и свои сторонники. Один путешественник-антиглобалист говорил мне: «Когда миссионеры приводят в пример узбекам или таджикам Южную Корею, они забывают о главном. Буддизм – неотъемлемая часть корейской культуры. Кореец-протестант – это уже не кореец. Активность протестантских миссионеров доходит до абсурда».
«Недавно я побывал в племени охотников и собирателей в джунглях на острове Борнео, – вспоминает социолог. – Женщины здесь не стесняются ходить с голой грудью, а перед каждой охотой мужчины оставляют подарки языческим божкам. И даже в этом первобытном мире уже появились первые протестантские церкви. Поэтому меня совершенно не удивляет, что западные миссионеры не упустили возможность попытаться заполнить идеологический вакуум, образовавшейся на территории Центральной Азии после распада СССР. Однако этот регион обладает древнейшей культурой, которую просто преступление перекраивать под каноны западной цивилизации», – пытался убедить меня мой собеседник, «коллекционирующий» регионы, «не испорченные» западной цивилизацией. А вот слова Питера Бергера: «Одни считают глобализацию предвестием международного гражданского общества, началом новой эры мира и демократизации. Для других это означает экономическую и политическую гегемонию Америки, в результате чего культура во всем мире станет однородной и превратится в нечто вроде метастазов Диснейленда. Один французский правительственный чиновник остроумно назвал такую ситуацию «культурным Чернобылем».
Накроет ли волна глобализации Центральную Азию? Давать прогнозы сложно. Впрочем, свое веское «нет» западной культуре местные мусульмане повторяют чуть ли не каждый день.
Ташкент–Бишкек–Москва
Дарья Гармоненко