Роман Лункин
В Швеции давно есть епископы-женщины, но Антье Якелен стала первой дамой, возглавившей главную Церковь этой страны. Фото Reuters
Женское священство, благословение однополых браков и рукоположение священников-гомосексуалистов – эти явления часто воспринимают как нечто совершенно равноценное в общей волне обмирщения Церкви на Западе, но это не совсем так. К примеру, 15 октября с.г. впервые главой Церкви Швеции была избрана женщина – епископ Антье Якелен, однако в Швеции, как и во многих других странах (Германии, Норвегии, США), епископы-женщины в лютеранстве уже перестали быть редкостью. Введение женского священства стало следствием эпохальных социальных перемен начала ХХ века, когда феминистское движение добилось сначала права на образование, избирательных прав для женщин, а это, естественно, повлекло за собой дальнейшее продвижение прекрасного пола в другие сферы, в том числе в церковные. Первые три женщины стали священниками в Швеции еще в 1960 году, и столь масштабного раскола, как в Англиканской Церкви в 1990-е годы, это тогда не вызвало. Свою роль сыграло либеральное экуменическое движение, которое развивалось в Швеции с конца XIX века. Можно сказать, что шведское общество постепенно воспитало открытую Церковь, готовую к диалогу даже с теми свободными Церквами, которые откололись от Шведской Церкви.
Епископы, пасторы, духовные лидеры женского пола есть также в других либеральных протестантских течениях – в Англиканской и методистских Церквах. Но женское священство – это необязательно либерализм. В лютеранских и методистских общинах России тоже есть яркие женщины-пасторы, но в остальном российские верующие намного консервативнее своих западноевропейских единоверцев. С середины 1990-х годов лидеры других конфессий и сами верующие довольно быстро привыкли к тому, что перед ними служит женщина. Так, пастором лютеранской общины Астрахани является Вера Зауэр, из рода потомственных астраханских немцев, в Самаре методистским епископом служит Ольга Ганина, в Екатеринбурге в конце 1990-х годов ярким пастором методистской Церкви была Елена Степанова, возглавлявшая в 1999 году предвыборный штаб партии «Яблоко» (в Екатеринбурге и сейчас пастор-женщина Людмила Пятых). В Воронеже пастором методистской Церкви «Воскресение» является профессиональная певица Ирина Митина. В Кирове одну из самых крупных общин пятидесятников «Слово Истины» возглавляет пастор Людмила Брезгина.
Нужно отметить, что женщины-пасторы в общинах пятидесятников, харизматов, евангелистов в США, Латинской Америке, Африке, России с неменьшим рвением отстаивают консервативные нормы библейской морали, чем мужчины. То есть в данном случае присутствие женщин отнюдь не означает либерализации христианства. Для многих протестантов (пожалуй, кроме баптистов) женское священство – это последовательное воплощение принципа всеобщего священства верующих, а также ответ на вызов времени – наличие сильных и образованных женщин (для России 1990-х годов это стало особенно важным). Следуя веянию времени, Папа Франциск также в одном из интервью отметил особое служение женщин: «Чего я боюсь, так это «мачизма в юбке». Женщина устроена иначе, чем мужчина. Но те споры о роли женщины в Церкви, которые я слышу, часто вдохновлены мачистской идеологией. Женщины поднимают вопросы, на которые мы не можем не отвечать. Церковь не может обойтись без женщин и той роли, которую они играют». Подчеркнув, что женщины не должны только «прислуживать», Папа все же твердо заявил, что священниками они быть не могут. Но движение «Женщины – католические священницы» все равно будет требовать, чтобы Ватикан признал их «священнический сан».
Вслед за «женским» вопросом Ватикан начинает осторожно реагировать на проблему гомосексуализма. Папа Франциск впервые сделал заявление, которое было воспринято как миролюбивое: «Катехизис Католической Церкви осуждает однополые связи, однако это не значит, что кто-то имеет право осуждать геев или что они не должны быть интегрированы в общество».
Если для католиков, баптистов, пятидесятников оправдание гомосексуализма невозможно на основании Библии, то для целого ряда Церквей – лютеран, методистов, Епископальной Церкви (Англиканской Церкви за пределами Англии) – признание однополых пар и священников-гомосексуалистов – это свершившийся факт. В 2003 году в Епископальной Церкви США был избран первый гей-епископ, Джин Робинсон (в 2008 году он сочетался браком с мужчиной), в Европе протестантская Церковь Нидерландов начиная с 2004 года стала благословлять однополые союзы и приняла служение пасторов-геев.
Однако история гей-Церквей началась еще задолго до 2000-х годов. В конце 1960-х возникло христианское движение геев, лесбиянок, транссексуалов, частично на волне общего движения хиппи и харизматического возрождения в различных Церквах, частично как реакция на консерватизм основных Церквей. Одна из известных гей-Церквей появилась в 1968 году – это Всемирное братство Метрополитэн Коммьюнити Черч (Metropolitan Community Church). Возглавил его выходец из консервативных Церквей баптистов и пятидесятников Трой Перри. Тогда же в это движение влился целый ряд бывших католических священников, открыто объявивших о своей ориентации. Среди них был и священник Джим Малкехи, сейчас отвечающий за отдельные христианские межконфессиональные ЛГБТ-общины России, Украины, Белоруссии. Конечно, в США можно найти и евангелические, и католические, и иные ЛГБТ-общины, не признанные основными Церквами, но самое интересное, что в России Малкехи собирает общины и совершает богослужения как православный священник (с крестом и в рясе), рукоположенный в одной из украинских автокефальных Церквей.
Пример США, а сейчас и всего мира, подверженного глобализации, показывает, что практически любой социальный запрос общества найдет свое отражение в Церквах, в создании «нетрадиционных» общин и движений. Со стороны Русской Православной Церкви наиболее болезненную реакцию вызывает, конечно, то, что происходит либерализация в исторических Церквах Европы (лютеранство, англиканство, методизм), с которыми Московский Патриархат вследствие этого прекращает богословский диалог. Как справедливо отметил православный публицист Сергей Худиев, «в нынешней волне гей-активизма нет ничего исключительного – и это далеко не самая сильная волна из тех, которые разбивались об скалу нашей веры». Так публицист прокомментировал слова Архиепископа Кентерберийского Джастина Уэлби после дебатов об однополых браках о том, что Церковь «рискует оказаться идущей не в ногу с меняющимся обществом».
Однако в отличие от американского многообразия и свободы проблема (или даже болезнь) государственных Церквей Европейского союза (а именно самых либеральных – лютеранских Церквей и Англиканской Церкви) состоит в том, что они должны были меняться вслед за властью, которая их опекала, и обществом, «традиционной и государствообразующей религией» которого они являются. Плюрализм, терпимость, политкорректность по крайней мере были запросом как общества, так и либеральной элиты. В России действует, как это ни странно, тот же самый механизм – представители РПЦ вместе с государственной бюрократией следуют общественным настроениям и стереотипам, которые привычны для власти и граждан, – национализм, ксенофобия, сектоборчество, неприятие демократических механизмов, ненависть к Западу, уголовная травля несогласных и богохульников. Для части православной общественности это также является нарушением евангельских заповедей и духа христианства со стороны официальной РПЦ, как для консерваторов попранием библейских норм стало либеральное богословие лютеран, методистов и англикан в Европе и США. История последних лет как будто ставит нас перед довольно глупыми и бессмысленными дилеммами: между авторитаризмом и гомосексуализмом, между женским епископатом и сталинизмом, развратом и национализмом. Но все это оказывается одинаково далеким от библейской морали.
