Владислав Кондратьев
Медресе «Мир-и Араб» в Бухаре, основанное в XVI веке, продолжало действовать даже в послевоенные советские годы. Фото Анзора Бухарского/ТАСС
В своем недавнем интервью киргизской службе Радио «Свобода» представитель Совета муфтиев России Ильдар Аляутдинов в качестве одного из факторов, негативно влияющих на ситуацию в России, назвал религиозную безграмотность трудовых мигрантов из Средней Азии. «Это проблема для всех, но в первую очередь она касается кыргызстанцев, – сказал Аляутдинов. – Для узбеков и таджиков это тоже большая проблема. Власти Узбекистана и Таджикистана не дают возможности своим гражданам изучить глубоко традиционный ислам. В результате этот пробел заполняют другие». По мнению лидера московских мусульман, именно ввиду отсутствия качественного богословского образования в русле традиционного ислама граждане бывших советских республик весьма восприимчивы к идеологии радикальных течений.
В большей степени проблемы в сфере обучения исламу свойственны Таджикистану и Киргизии, выстраивающим систему духовного образования на пустом месте, и в меньшей – Узбекистану, на территории которого на протяжении многих веков существовали авторитетные центры исламской учености, а в советское время духовное образование давали Ташкентский исламский институт и медресе «Мир-и Араб». Несмотря на то что внешне ситуация в образовательной сфере в Таджикистане и Киргизии выглядит довольно неплохо – в Таджикистане есть исламский вуз, гимназия при Исламском институте и еще в 2013 году было 6 официальных медресе, а в Киргизии действуют 7 исламских институтов, один университет и 70 медресе, – качеству образования в этих учебных заведениях власти республик стали уделять пристальное внимание только в последние годы.
В 2011 году Управлением по контролю над деятельностью религиозных учреждений Таджикистана был проведен ряд комплексных проверок медресе республики на предмет определения уровня научно-теоретической подготовки и квалификации преподавателей. По результатам проверки только одного медресе «Ходжа Исхок» в Айнийском районе Таджикистана было выявлено 18 преподавателей и 80 учащихся медресе, имеющих недостаточную подготовку и низкий уровень знаний. А директор медресе Сайид Баротов оказался сторонником салафитского религиозного течения, как сообщал сайт www.centrasia.ru. Выявленные в ходе проверок недостатки, по всей видимости, вынудили власти страны в июле 2013 года принять решение о приостановлении деятельности пяти из шести действующих на тот момент медресе. При этом официально закрытие медресе было обусловлено необходимостью получения разрешительных документов в Министерстве образования Таджикистана.
Не должны вводить в заблуждение и представленные данные о количестве исламских учебных заведений в Кыргызстане, так как до сих пор около 70% киргизских имамов не имеют религиозного образования. При этом качеству образования в исламских заведениях стали уделять пристальное внимание начиная с 2013 года, когда в Духовном управлении мусульман Кыргызстана (ДУМК) была принята новая концепция религиозного образования, основанная на единой системе, единых учебниках и дипломе единого образца. В 2013 году в своем интервью «Российской газете» действующий на тот момент муфтий страны Рахматулла Эгембердиев отмечал, что учебные программы киргизских медресе не обновлялись уже более 10 лет.
Член Общественного экспертного совета при президенте Киргизской Республики по вопросам межэтнического и межрелигиозного развития Индира Асланова рассказала «НГР», что вопрос о текущей религиозной ситуации поднимался на Совете обороны (СО) страны 3 февраля с.г. Тогда было инициировано написание новой концепции государственной политики в религиозной сфере на 2014-2020 годы. Эта концепция была утверждена 3 ноября на очередном заседании СО. 17 ноября документ подписал президент Кыргызстана Алмазбек Атамбаев. «Одно из направлений политики в концепции посвящено повышению качества религиозного и религиоведческого образования, – пояснила Асланова. – Первое подразумевает, среди прочего, введение предмета «История религиозной культуры» в светских учебных заведениях. Второе – внедрение светских дисциплин в учебные программы медресе, открытие центров по повышению квалификации и аттестации имамов и преподавателей исламских учебных заведений, а также постоянный мониторинг деятельности последних. Кроме того, в концепции указано, что государство оказывает поддержку и создает условия для распространения традиционного ислама в стране, под которым подразумевается суннитское направление религиозно-правовой школы ханафизма, матуридитского вероубеждения». Поясним, что матуридитская доктрина была основана именно на территории нынешней Средней Азии и сформировалась на протяжении X–XIII веков.
Правда, эксперт отмечает, что в настоящее время работа над документами по поводу как преподавания истории религиозных культур, так и духовного образования затормозилась. Она считает, что у чиновников «устойчивое непонимание разницы между религиозным и религиоведческим образованием, и это системная проблема».
Индира Асланова также рассказала, что Духовное управление мусульман Кыргызстана готово к реформам, которые инициирует государство. Работают специальные курсы для проповедников, происходит унификация программ для духовных учебных заведений. Муфтият планирует систематически проводить аттестацию имамов и преподавателей медресе. Эксперт отмечает, что подобная аттестация проводилась и ранее, но носила формальный характер. «Причин много: это и слабый менеджмент самого ДУМ Кыргызстана, который имеет сложную структуру (представлен на уровне страны, региональном и местном уровнях) и соответственно сложные коммуникации между подразделениями, – поясняет Асланова. – Бывали случаи, когда имамы игнорировали аттестацию, опираясь на поддержку местного населения или считая свой авторитет не нуждающимся в подтверждении экзаменаторов». Произошедшие в последнее десятилетие революции и социально-экономический кризис зеркально отразились и в религиозной сфере, особенно в деятельности ДУМК. Его несколько лет преследовали, да и сейчас преследуют скандалы, связанные с организацией хаджа и частой сменой муфтиев. «Качественное отличие данной аттестации состоит в пристальном внимании общественности и государственных структур, что связано с вынесением вопроса на государственный уровень. До этого они как бы варились в собственном соку», – считает Асланова.
Однако не только проблемы исламского образования негативно влияют на религиозную ситуацию в странах региона. За последние годы обстановка в постсоветских республиках постоянно усложняется, чему способствуют такие факторы, как близость к очагам напряженности в Афганистане, проблема исламизации населения Ферганской долины, социально-экономические проблемы, активность международных террористических организаций, в особенности «Исламского движения Узбекистана» (ИДУ), которое также называют «Исламской партией Туркестана», и «Партии исламского освобождения» («Хизб ут-Тахрир аль-Ислами»).
По официальным данным, только в 2013 году в Таджикистане были задержаны 48 предполагаемых членов террористических организаций, в том числе 31 член «Исламского движения Узбекистана» и 17 членов организации «Джамаат ансаруллах». Кроме общеизвестных террористических организаций в стране действуют и местные, недавно образованные экстремистские группировки, например «Хизб ун-Нусрат», лидер которой Шарипжон Мирзаджанов в июне 2013 года был приговорен к пяти годам тюрьмы. Тревожной выглядит ситуация и в Киргизии, где в 2013 году было возбуждено 128 уголовных дел по фактам осуществления экстремистской деятельности, выявлено 234 факта распространения религиозного экстремизма, изъято более 6 тыс. религиозно-экстремистских материалов. По состоянию на февраль с.г. на официальном учете в МВД Киргизии состояло 1717 сторонников экстремистских и террористических организаций, среди них – 1345 последователей запрещенной «Хизб ут-Тахрир», а также ваххабиты.
В текущем году в Узбекистане было отмечено несколько фактов пресечения деятельности сторонников ИДУ. В беседе с автором председатель общественной организации «Союз мусульман Казахстана» Мурат Телибеков отметил, что ситуация в этой стране не претерпела значительных изменений по сравнению с 2011–2012 годами, когда отмечалась повышенная экстремистская и террористическая активность. Несмотря на то что в последние два года наблюдается некоторое затишье в данной сфере, по мнению Телибекова, это пауза перед очередным всплеском преступной деятельности группировок.
Сложившаяся в Средней Азии ситуация самым непосредственным образом сказывается на российской действительности. Согласно данным Федеральной миграционной службы по состоянию на 2 октября с.г., на территории России находится около 553 тыс. граждан Киргизии, 1 млн 150 тыс. граждан Таджикистана и 2 млн 450 тыс. граждан Узбекистана. Въезжающие в Россию иностранные граждане все чаще являются носителями радикальных идеологий различных террористических и религиозно-экстремистских организаций. За неполный 2014 год отмечено несколько фактов осуждения выходцев из стран Средней Азии за причастность к террористической и экстремистской деятельности в различных регионах страны.
Так, 3 апреля Ставропольский краевой суд вынес приговор гражданину Таджикистана, члену международной террористической организации «Хизб ут-Тахрир», планировавшему теракт в Ставрополе в майские праздники 2013 года. Абдурахим Тошматов был признан виновным в совершении преступлений террористического характера и приговорен к 17 годам лишения свободы. В конце мая с.г. в Подмосковье был задержан 27-летний гражданин Таджикистана, лидер ячейки ИДУ, по подозрению в разбое в столичном регионе. А в июле Мосгорсуд приговорил к срокам от 7 до 11 лет лишения свободы членов организации «Хизб ут-Тахрир», признанных виновными в преступлениях экстремистского характера, в числе которых были и уроженцы Таджикистана. В сентябре Хабаровский краевой суд признал трех граждан Таджикистана виновными в участии в деятельности ИДУ, которые, поселившись в марте 2013 года в одном из пригородных сел Хабаровска, вербовали мусульман в ряды террористических организаций, воюющих на Ближнем Востоке.
Таким образом, комплекс религиозных проблем в странах Средней Азии оказывает все большее влияние на ситуацию в российских регионах. Безусловно, нельзя считать всех выходцев из Таджикистана, Киргизии и Узбекистана потенциальными экстремистами и террористами. Однако качество исламского образования у южных соседей и их восприимчивость к проповеди радикалов не может не интересовать общественность России.
