Ересь не преграда для диалога

 Представители Коптской церкви любят приезжать в Россию. Фото с сайта www.mpda.ru

На фоне раскола в православном мире из‑за признания некоторыми поместными церквами Православной церкви Украины (ПЦУ) обращает на себя внимание тот факт, что Московский патриархат начал активно налаживать связи с древними восточными, или так называемыми до- или нехалкидонскими, церквами – теми, которые признают постановления и исповедуют вероучительные догматы только первых двух и частично третьего Вселенских соборов.

29 октября решением Синода РПЦ была учреждена рабочая группа по координации двусторонних отношений между Московским патриархатом и Маланкарской церковью. До этого, в начале сентября, патриарх Московский и всея Руси Кирилл принял в Москве католикоса Маланкарской церкви Василия Мар Фому Павла II. Гость из Индии обратился к предстоятелю РПЦ с просьбой развивать сотрудничество, «в частности, оказать содействие в подготовке иконописцев и церковных хористов», «предпринять взаимные паломнические поездки, организовать летние институты». В июне глава Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) принял делегацию Ассирийской церкви, а в апреле патриарх Кирилл провел переговоры с католикосом всех армян Гарегином II. В мае 2018 года нанес визит в Россию глава Эфиопской церкви патриарх‑католикос Абуна Матфий. В сентябре с.г. делегация РПЦ посетила пределы Сиро‑Яковитской и Эфиопской церквей. В начале ноября в Москву прибыли представители Коптской церкви. За последние пару месяцев это второй визит коптских делегатов в Россию. Первый – игуменов, игумений и насельниц монастырей – прошел в середине сентября. А с 1 по 7 ноября делегация РПЦ посетила Египет и «поклонилась святыням Коптской церкви».

Так называемых древневосточных церквей семь: Ассирийская, Армянская, Коптская, Эфиопская, отделившаяся от Эфиопской в конце 1990‑х годов Эритрейская, Сирийская (иначе Сиро‑Яковитская) и Маланкарская. Общая численность их последователей – около 70 млн человек. Долгие столетия они считались «отпавшими от истинного православия» за моно- и миафизитскую ересь. Монофизиты признавали наличие единственной Божественной природы (естества) в Иисусе Христе. Миафизиты признавали Иисуса Христа равно и истинным Богом, и истинным человеком, но в отличие от православия византийского направления видели эти совершенные соединенные природы в реальном, а не условном единстве. Эти взгляды как раз и были осуждены на Третьем Эфесском (431) и Четвертом Халкидонском (451) Вселенских соборах.

Диалог между православием и древними церквами активно начал развиваться лишь в середине ХХ века. Так, в Дании в 1964 году состоялась первая встреча богословов двух традиций. И уже в 1990 году по инициативе Константинопольского патриархата было принято так называемое Шамбезийское соглашение. Некоторые называют этот документ Шамбезийской унией, поскольку он декларировал молитвенное общение между церквами без всякого согласия сторон по догматическим вопросам. В 1993 году были сняты анафемы и установлено полное общение между двумя группами церквей. В РПЦ Шамбезийское соглашение планировалось официально утвердить на Архиерейском соборе 1994 года, но ратификацию пришлось отложить в связи с протестом со стороны небольшой, но активной части консервативно настроенных священнослужителей и верующих. При Московском патриархате был создан ученый совет по исследованию догматических и литургических особенностей древних восточных церквей.

Протодиакон Андрей Кураев в разговоре с «НГР» выразил уверенность, что нынешнее сближение Московского патриархата с древними восточными церквами происходит в большей степени «назло» грекам. «Сближение с нехалкидонскими церквами – это прямое противоречие тому, что провозглашает патриарх Кирилл в других эпизодах своих обращений. С одной стороны, он вроде бы настаивает на том, чтобы было соборное управление вселенской православной церковью вместо диктатуры Фанара (район Стамбула, где расположена резиденция Константинопольского патриарха. – «НГР»). С другой – а что означало бы, например, воссоединение с Армянской православной церковью? Ведь не Москва же разрывала с ними отношения. Это сделали византийские церкви. И поэтому без их участия решать за вселенское православие – это как раз и есть худшая форма папизма. Поэтому тут позиция, к сожалению, чисто политиканская и богословски неискренняя. Это не искание Христа, а искание сиюминутных даже не выгод, а возможностей досадить», – считает Кураев.

Священнослужитель напомнил, что само разделение православных церквей на две группы – дохалкидонские и халкидонские – произошло в результате политического процесса. «Тот раздор, который произошел между церквами, был прежде всего политическим, а не богословским. Уже тогда людей начинало «подташнивать» от греков, и поэтому некоторые окраинные народы Византийской империи вели борьбу за свой суверенитет под религиозными знаменами. Как таковые этнические лозунги национальной борьбы тогда еще не были популярны, это только в Новое время появилась мода на самоидентификацию по языку, а тогда считалось, что религиозная идентичность важнее всего. Поэтому если ты не хочешь быть как византиец, «человеком кесаря», то тогда надо иметь иной символ веры. По иронии получается, что и сегодня политическая нужда заставляет смотреть на конфликты поверх привычного богословия», – заключил протодиакон.

Секретарь ОВЦС по межхристианским отношениям иеромонах Стефан (Игумнов) подтвердил «НГР», что сейчас отношения Московского патриархата с древними восточными церквами стали «очень интенсивными», однако с созданием ПЦУ и разрывом евхаристического общения с Константинополем это никак не связано. «Тема событий, происходящих на Украине, напрямую не касается взаимоотношения между Русской и древними восточными церквами, и поэтому акцент на ней в поездках и различных взаимодействиях никогда не ставился. Активизация контактов в наши дни связана с обострением политической и межконфессиональной ситуации в тех регионах мира, где несут служение эти церкви, – Сирия, Египет, Ближний Восток. Предстоятели древневосточных церквей на протяжении уже многих лет приезжают в Москву и просят поддержки Московского патриарха в деле защиты христиан в разных регионах мира. Русская церковь с самого начала так называемой арабской весны возвышала свой голос в защиту верующих в том числе и древних восточных церквей, подчеркивая, что все те политические катаклизмы, которые происходят в странах Африки и Ближнего Востока, могут привести к вытеснению христианского присутствия в этих странах и массовому исходу христиан с тех территорий, где они исконно проживают, что и подтвердили последующие за этим события».

В то время когда Александрийский патриарх Феодор II в Каире решил признать ПЦУ, в Москве проходила встреча представителей Российского православного университета святого Иоанна Богослова (РПУ) с руководством Коптской духовной семинарии и Института коптских исследований. Как пояснил «НГР» ректор РПУ игумен Петр (Еремеев), эта встреча имела академический, а не богословский характер. «Что касается богословского диалога с коптами, то эта сфера взаимодействия не относится к нашей компетенции. Существует специальная международная комиссия с участием Русской церкви, задачей которой является такой диалог. Мы же планируем взаимодействовать в рамках межвузовских образовательных и научных проектов», – заметил священнослужитель.

Если согласиться с Андреем Кураевым, только‑только начавшийся переговорный процесс между РПЦ и коптами скоро может завершиться: «Восточные церкви были созданы именно экуменическим движением, в том смысле, что до этого они жили, не особо зная друг о друге и не считая себя единым целым. Но для некоего удобства, диалога и политики они объединились в один блок, что‑то типа стран БРИКС – совершенно искусственное образование, которого на самом деле на планете нет, но политики такое придумали. Древневосточные церкви – такой же фантом. Если, например, у Армянской церкви есть интерес к диалогу с Русской церковью, то для той же Коптской намного важнее ее отношение с греческой Александрийской церковью, с которой Москва сейчас в раздоре».

Игумен Петр (Еремеев), напротив, полагает, что диалог и его продолжение не зависят от геополитических распрей. «Диалог между восточными церквами будет расширяться не потому, что у Русской православной церкви возникают с кем‑то проблемы. Этот диалог получает развитие в последнее время в силу того открытия друг друга, которое стало возможно в новейшую эпоху. Редкие контакты были и ранее, но в XX веке наши народы сближаются как никогда прежде, что рождает объяснимый взаимный интерес к культуре и религиозной жизни. С этим связаны и участившиеся контакты богословов, ведь вероучение – это основа и культурного наследия, и церковной жизни. Возможно ли наше сближение и в конечном счете единство в вопросах веры? На этот вопрос даст ответ время. Но очевидно, что это забота не только богословов, но и всех верующих», – заключил Еремеев.